Мое имя Офелия

И все-таки я прилежно трудилась, радовалась самой крохотной похвале Элноры. Я верила, что ее доброе отношение, в свою очередь, расположит ко мне королеву. Я старалась думать так же, как отец. Я хотела быть послушной дочерью и не опозорить его неудачами в учебе. Поэтому я старательно трудилась на уроках музыки, в которой придворная дама обязана достичь совершенства. Мне удалось добиться успеха в игре на лютне, но мои неловкие пальцы запинались во время игры на клавесине. Я обнаружила, что талант пения дан мне от природы, и Элнора хвалила мой голос. Поэтому, чтобы развеселиться, я часто сочиняла песенки. Иногда они вызывали на круглом лице Элноры улыбку, от чего оно покрывалось морщинками.

Мне также хотелось угодить другим дамам, особенно Кристиане, потому что она была почти такого же возраста, как я, а мне так нужна была подруга. Кристиана была родом из знатной семьи, ведь ее отец приходился кузеном королеве. Благодаря необычно зеленым глазам, она казалась почти красавицей, несмотря на слишком длинный нос. В отличие от меня, она с удовольствием проводила долгие часы за шитьем, и гордилась своим искусством вышивальщицы. Она носила на корсаже треугольный нагрудник, расшитый ею самой листьями плюща и бабочками. Даже королева восхищалась им. Кристиана также умела искусно рисовать живую природу – птиц, цветы, лица людей, в которых я узнавала Гертруду и ее придворных дам.

– Ты бы не могла нарисовать мое изображение? – спросила я ее однажды. Она свысока посмотрела на меня, холодным, оценивающим взглядом.

– Не думаю. В твоем лице нет ничего примечательного, – ответила она и вернулась к своей работе.

Неужели я действительно такая некрасивая, удивилась я. В другой день я похвалила ее вышивку, думая, что лесть заставит ее смягчиться.

– Пожалуйста, научи меня этому новому стежку? – попросила я, протягивая ей свою вышивку. – Твоя работа такая аккуратная.

– Ну, тебе никогда не освоить такую вышивку, потому что у тебя толстые и неуклюжие пальцы, – ответила она, отстраняя мою руку.

В следующий раз я разучивала танец, веселый бранль[1]

, ведь все придворные дамы Гертруды должны были уметь грациозно танцевать. Я усиленно тренировалась, наслаждаясь быстрым стуком своего сердца. Это было почти то же самое, что бег и плавание, по которым я очень скучала.

– Поглядите-ка на нее! – Кристиана показала на меня пальцем другим дамам. – Она прыгает, как коза. Как это некрасиво! Лучше бы надеть ей на ноги бубенчики и отправить плясать на деревенском празднике. – Они посмеялись между собой и все согласились, что мне следует проявлять больше сдержанности. В тот вечер Элнора нашла меня в слезах.

– Что теперь тебя огорчает? Брось, не надо дуться. Заболеешь из-за плохого настроения.

– Почему Кристиана так меня презирает? – плакала я. – Чем я ее оскорбила?

Элнора вздохнула и опустила свое большое тело на широкую скамью. Она похлопала ладонью по сиденью рядом с собой, я села и осмелилась слегка прижаться к ней. Она меня не оттолкнула.

– Теперь, когда ты живешь среди нас, Кристиана уже не занимает самое низкое положение и, используя свою небольшую власть, должна тебя мучить, – объяснила Элнора терпеливым и усталым голосом. – Ты видела, как куры во дворе клюют друг друга, и каждая курица выбирает ту, которая чуть слабее нее? Так и бывает, всякий раз, когда новая фрейлина появляется при дворе. Я видела это столько раз, что и не сосчитать за те двадцать пять лет, которые провела у королевы.

Я вздохнула.

– Двадцать пять лет! В два раза больше, чем я прожила. – Я еще чуть теснее прижалась к ней. – Что еще вы видели?

Элнора поколебалась, размышляя, ответить на мой вопрос, или послать с каким-нибудь новым поручением. Чтобы повлиять на ее решение, я подсунула подушку ей под спину, и пожилая леди с благодарностью откинулась на нее.

– Сейчас я состарилась и устала, – произнесла она, качая головой. – Но я не всегда была такой. Когда-то я была крепкой и хорошенькой, хоть и не такой красивой, как королева. То, что она выбрала меня прислуживать ей, стало честью, которую я не заслужила. Я помню, как плакала от радости, когда она выходила замуж за короля Гамлета. Тогда она была просто худенькой девочкой, благородного происхождения и настоящим образцом добродетели. Она выросла не при дворе, а в самом лучшем монастыре Дании. Король говорил, что взял в жены ангела, потому что в ней так идеально сочетались чистота и красота. Сам же он был светским человеком и воином. Он был мудрым королем, справедливым судьей для народа. Он выбрал моего достойного супруга, лорда Вальдемара, из всех дворян и сделал его одним из своих личных советников, – с гордостью сказала она.

– А как лорд Вальдемар выбрал вас? – спросила я. Элнора улыбнулась своим давним воспоминаниям.

– Его и мой отец участвовали вместе в битве против Норвегии много лет назад, и они обручили нас друг с другом, когда мой господин был еще подростком, а меня еще не отняли от груди, – ответила она.

Мне очень хотелось спросить, была ли она матерью, но я не посмела. Леди, тем не менее, казалось, прочла мои мысли.