Моё индейское лето

И поход отменился. Звонила бабушкина подруга Кэролайн, она как раз отоваривалась на фермерском рынке на Площади Объединения[3]. И раз Эсфиренька так удачно оказалась рядом, это отличный повод встретиться и заодно продемонстрировать будущим родственникам всю щедрость сельского хозяйства страны.

Бабушка развернулась, решительно взяла восточнее и повела свой отряд обратно.

И вот тут проявила характер Бекки. Она сказала, что должна вернуться к Эмпайр-стейт-билдинг, потому что рядом находится магазин «Мейсиз»[4], в котором жених непременно должен что-нибудь приобрести невесте. А потому пусть бабушка покажет овощной рынок Ульяне, а потом возвращается домой и ждёт прихода гостей.

Подхватив Кена под ручку, Бекки умчалась. Папа только успел подмигнуть Ульяне и сказать: «Звони!»

Ульяна вздохнула. Жених с невестой пожертвовали ею как пешкой в своей предсвадебной игре. Ну, уж они имели на это право.

Ульяна не обиделась. Ради папиного счастья она была готова осматривать не только фермерский рынок.

– Я знаю, что я тебе сейчас куплю! – крепко держа Ульяну за руку, сказала весёлая раскрасневшаяся Эсфирь. – Я куплю тебе настоящий тыквенный пирог. И ты его съешь. В знак присоединения к нашей семье. Я сейчас объясню почему. А может, ты уже знаешь эту историю.

И бабушка начала очередной рассказ. Она поведала о том, что фамилия Тыквер происходит от русского слова «тыква». Однажды красавица Эсфирь Захуфитцер по большой любви вышла замуж за Моисея Тыквина. Это в своей семье он был Тыквин, а по-местному Тыквер.

Но вскоре жонглирование тыквенными фамилиями закончилось – Эсфирь увидела Кэролайн и заключила её в объятья. Порция объятий досталась и Ульяне. Кудрявая Кэролайн, оснащённая очками с толстыми линзами, как следует потрясла Ульяну за плечи, и девочка зашагала вслед за подругами вдоль торговых рядов с сельдереем и морковью. Стоили здешние товары дорого, но Эсфирь уверяла, что цена оправдана, потому что эти продукты выращивались без намёка на усилители роста и вкуса.

Да, овощи-фрукты были хороши, но совершенно не интересны.

Ульяна смотрела по сторонам и терпеливо слушала трескотню Эсфири и Кэролайн.

Кэролайн и так уже знала о грядущих переменах в семействе Тыкверов, но сейчас подруги обсудили эту тему ещё раз. Прерывая обсуждение, они восхищались продуктами. Их потрясали сыры, патиссоны и салатный портулак, они говорили «о-го-го» бараньим ногам и дыням.

– Вот он, урожай! – восклицала Эсфирь, поводя широким жестом то на правые ряды прилавков, то на левые. – Вот оно, изобилие! Вот такое оно у нас, индейское лето!

После этого подруги подвели Ульяну к пирогам. Настоящим американским пирогам с тыквенной начинкой, традиционным и незыблемым, как Рождественская ёлка и индейка на День благодарения.

Большие и маленькие пироги, как в мультфильмах про смурфиков, были щедро разложены на прилавках. Эсфирь выбрала самые тёмные, кое-как слепленные, заявив, что они изготовлены из экологичной непросеянной муки по рецептам семнадцатого века. Большой пирог она завернула в пакет и убрала в свою огромную сумку, украшенную стразами и кисточками. А маленький корявенький вручила Ульяне:

– Ешь, детка. Приобщайся. Наслаждайся. И загадывай желание.

В это время бабушке Эсфирь позвонили.

– Машина! – крикнула она, выслушав голос на другом конце провода. – Надо срочно переставлять машину, а она у меня припаркована незнамо где! Забыла я что-то про неё. Я с таким трудом припарковалась, а теперь мне эвакуатором грозят…

Бабушка заметалась, но догадалась вызвать себе такси на угол Семнадцатой улицы, чтобы мчать спасать машину. Сказала, что пригонит её тоже на Семнадцатую, так что пусть Ульяна и Кэрри ждут её рядом с прокатом велосипедов.

Эсфирь умчалась, а Ульяна под умильным выжидающим взглядом Кэролайн принялась за пирог.

Пирог оказался далеко не такой прекрасный, как вид Нью-Йорка с высоты птичьего полёта. Дубовую корку ещё можно было как-то разжевать, но пресная сладкая начинка из печёной тыквы могла порадовать разве что занесённых ветром в Америку пуритан семнадцатого века, слаще морковки ничего в жизни не пробовавших.

Ульяна только пару раз откусила – и часть тыквенной начинки оказалась у неё на майке, стекла по ней и плюхнулась на асфальт. Ульяна закрыла рот и попыталась проглотить оставшуюся часть пирога. Она с уважением относилась к народному творчеству и национальной кухне, но пресная комковатая субстанция подкосила её силы.

– А где здесь туалет? – спросила она Кэролайн.

Бросив злосчастный пирожок в урну, девочка и старушка отправились на поиски. Пластиковые кабинки показались за деревьями.

– Давай-ка рюкзак подержу! – предложила Кэролайн, видя, как Ульяна на ходу пытается оттереть тёмно-оранжевое пятно бумажными носовыми платками. – Я тут постою и подожду. Беги, водой смой.

Ульяна побежала к туалетам, оставив добрую старушку у лотка с мороженым.

Глава 4

На северо-восток от Площади Объединения