Мое израненное сердце

изначально пошло неправильно. Мне кажется, я слишком переоценила себя, - запахиваю

шубу, пытаясь согреться, - и свои силы. Нет во мне той сильной личности, что ты увидел

изначально.

Марк опаляет меня бешеным взглядом, думая, что меня должно это пугать. Но мои

инстинкты самосохранения разом пропали, исчезли. Атрофировались от холода.

- Мне действительно надоел твой бред, который я обязательно выбью из твоей

хорошенькой головки!

- Ты же видишь, что я не подхожу тебе. Меня несёт, я не могу владеть собой, когда жгучая

ревность управляет мной, - смотрит на меня удивленными глазами и приподнимает уголок

губ, кривясь в подобии улыбки.

- Ревнуешь меня? - задаёт очевидный вопрос, на который просто не нужен ответ. Он

лежит на поверхности. В моей обиде, глазах, словах. Но он хочет услышать

подтверждение в словах, так и быть.

- Ревную. Разве это не очевидно? - замирает, удовлетворённый ответом. Видим знакомую

машину, что останавливает рядом с нами. Марк открывает мне дверь помогая сесть. Я

даже не смотрю в сторону водителя, что сдержанно здоровается со мной. Киваю в ответ.

Мне плевать, смотрит он в зеркало заднего вида, видя мой жест или нет. Железняк

предупреждает Льва, чтобы потом возвращался опять в клуб и отвёз синьору Бланку, куда

она пожелает. Поднимаемся в квартиру. Раздеваюсь и ухожу переодеться и принять

расслабляющую ванну, предварительно закрыв за собой дверь. Долго насладиться

процессом не получается, расслабленное тело хочет в тёплую кровать, провалиться в

спокойной сон. Одеваю халат, закручиваю волосы в полотенце и выхожу. Застаю Марка, сидящего в одних джинсах на кровати, упершегося локтями в колени и руками

удерживающего голову.

- Бланка, дочь сеньора Фабио Гонсалеса, - начинает говорить, - Он большой чиновник. Я

ему многим обязан. Он лично курировал мой проект в Испании. Она прилетела к подруге

на несколько дней и попросила встретиться. Я отказал . Но когда она позвонила сегодня, я

не мог поступить также, только лишь из уважения к ее отцу, - поднимается и подходит ко

мне. - Котёнок, - большим пальцем поднимает мой подбородок, - мне безумно приятна

твоя ревность, - ухмыляется, - но не в таких количествах.

Целует в лоб довольно по детски и притягивает за пояс халата, зажимая в крепких

объятиях. Мне не хватает его убеждений. И всегда будет мало оправданий, которые по

сути уже не нужны. Я все для себя решила. И как конченная мазохиста желаю провести

последние дни вместе, провести Новый год с ним и его друзьями. Проститься для себя и

уйти. Тихо и молча. Отпустить, пока не затянули безответные чувства настолько глубоко, что долго не смогу восстановить себя. Решится и проблема с Самойловым, автоматически.

Вынесла сама себе вердикт и ожидаю исполнения.

Марк развязывает пояс, опускает руки на мои плечи и скидывает халат к ногам. Убираю

сама влажное поленце с головы. Взлохмачиваю мокрые волосы руками и смотрю в

потемневшие от желания глаза своего любимого. Не отрывая взгляда, Марк расстёгивает

ремень, затем змейку на джинсах и спускает их вместе с боксёрами. Облизываю

пересохшие губы, сглатываю. Делаю решающий шаг в его сторону, тянусь к нему и,

обхватив руками за шею, жадно начинаю целовать, прикусывая губы. Отчаянно. Отвечает

неистово, отдавая все тепло, которое требую без слов через нашу связь. Хрупкую и

невидимую, но очень важную для меня. Цепляюсь за неё, крепко, словно держу в своих

руках самое ценное в моей жизни. Но упускаю. Отстраняюсь и грубо толкаю в грудь, валится на кровать.

- Рокировка? - вопросительно приподнимает бровь и соблазнительно улыбается, опираясь

на локти.

Молчу. Нависаю над ним сверху , расправляю колени по обе стороны от его бёдер.

Наклоняюсь, смотрю на него исподлобья и прохожусь дорожкой пламенных поцелуев от

живота, двигаясь уверенно вверх. Упираюсь руками, немного приподнимаясь, и скольжу

губами по шее, кусаю до боли. Наслаждаюсь своей властью над ним. Затем прокладываю

влажную дорожку поцелуев к плечу и прикусываю уже там требовательно и болезненно, со всей злости, что скопилась на него за сегодняшний вечер. В этот раз я хочу его

наказать, сделать ему больно за те страдания и мучения, которые я испытала при виде

испанской охотницы. Хочу вытравить из его памяти всех женщин, что у него были. Чтобы

он осознал насколько сделал безумной меня и как ловко приручил к себе. Чтобы

прочувствовал хоть каплю того безумия, что ощущаю я, находясь в магнетизме его чар.

Марк резко отстраняется, удерживая одной рукой меня за спину, переворачивает. Рвано

дышу. Наблюдаю за ним, как он тяжело сглатывает, а в глазах горит восхищение и

желание.

- Моя маленькая тигрица, - рвано произносит, на что я, улыбаясь, прикусываю губу и

отвечаю:

- Твоя. - Хоть он и сверху, я чувствую свою власть над ним в данный момент. Он хочет

меня. Нуждается настолько же, как я. Наши эмоции объединились в один оголенный нерв, и в этот миг я ощущаю что он только мой...

Тридцать первого числа в последний день уходящего года, я, как и большинство не

успевших купить подарки близким, с самого утра отправляюсь с Мариной на поиски. Уже