Мое прекрасное искупление

Я вспомнила, как увидела его на тренировке. Многие женщины считали Джексона очень милым и привлекательным. И он был таким. После всех попыток других девушек заманить в свои сети Джексона Шульца я сделала это без каких-либо усилий. Он говорил, что его привлекла моя уверенность в себе и острый ум. Этого мне не занимать.

И вот теперь он умолял, чтобы я вернулась к нему, хотя он мог уйти отсюда и свести с ума кучу женщин, которые бы любили и ценили его, вместе с дурными привычками и теми чертами, из-за которых он мне когда-то нравился.

После минутного колебания я все-таки решилась на правду, пускай и неприятную. Я просто покачала головой.

– Вот проклятье. – Он коротко и невесело усмехнулся. – Ты переехала сюда из-за другого? Это, конечно, не мое дело, понимаю, но я должен знать.

– Совершенно точно нет.

Он кивнул, довольный ответом:

– Что ж, мой самолет улетает в среду. Полагаю, можно застрять в местах и похуже.

– А ты не можешь поменять рейс?

Я заранее знала, что он не станет этого делать.

Мало того, что Джексон не умел отпускать, он еще становился совершенно беспомощным, когда дело касалось смены авиабилетов, бронирования или назначения встреч. Я не сомневалась, что об организации этой поездки позаботилась его мама.

– Здесь находится бар «Лучший стрелок». Тебе понравится, – сказала я.

– Ага, – усмехнулся он. – Звучит здорово.

– Я провожу тебя наружу. Мне правда… прости меня, Джексон.

– Да и ты меня.

Я провела его через газон обратно к основному зданию. Пока мы пересекали холл, направляясь к выходу, Джексон не проронил ни слова.

– Я просто… я должен хотя бы раз сказать это… перед тем как уйду. Я тебя люблю.

– Спасибо. – Я поцеловала его в щеку. – Я этого не заслуживаю, но все равно спасибо.

Он усмехнулся:

– Знаю, что ты в силах справиться с тем придурком наверху, но если вдруг надоест, ты всегда можешь вернуться домой.

Я фыркнула со смеху:

– Он вовсе не доставляет проблем.

– Прощай, Лииз.

Джексон поцеловал меня в лоб и отвернулся, выходя на улицу.

Я сделала глубокий вдох. На меня вдруг навалилась ужасная усталость.

Я поплелась обратно к лифту, зашла внутрь и прислонилась к стене. Наконец раздался звоночек – я прибыла на нужный этаж. Я вышла в коридор, еле передвигая ноги.

– Лииз? – позвал меня Маркс, когда я проходила мимо его кабинета. – Зайди, пожалуйста.

Я остановилась и развернулась, удивленная, что испытываю нечто вроде благодарности за приглашение.

– Что? – спросила я, рухнув в кресло.

Он изогнул бровь, мигом перестав щелкать по клавиатуре.

– Я же говорил тебе. Ты ходячая неприятность.

– Почему ты так решил? – сказала я.

– Всем очевидно, что он изменился. Он чуть ли не счастлив, когда ты поблизости.

– Не пойму тогда, почему я неприятность.

– Твой бывший останется у тебя на несколько дней?

– Конечно, нет.

– Почему?

Я выпрямила спину:

– Ты привык задавать вопросы, которые тебя ни капли не касаются?

– Дай угадаю. Ты перевелась сюда, чтобы сбежать от него? Сказала Томми, что эмоционально недоступна, а теперь он бегает за тобой, потому что ты его отвергла. Только для тебя это не игра. Ты действительно недоступна.

Я закатила глаза и откинулась в кресле:

– Давай не будем притворяться, что у него нет собственных заморочек.

– Вот именно. Так почему бы вам обоим не облегчить жизнь отделу и не покончить уже с этим, черт подери.

– У тебя и своих проблем хватает. Подумай лучше о них, а не обо мне.

С этими словами я поднялась.

– Я видел, что стало с ним… когда Камилла уехала в прошлый раз. А когда он вернулся после аварии Трента и Кэми, стало еще хуже. Кэми выбрала Трента, но Томми не перестает ее любить. Я не хочу показаться козлом, Лииз, но он мой друг. Может, я и лезу в ваши дела, но Томми изменился после расставания с Кэми – и не в лучшую сторону. Сейчас хоть и слабо, но он похож на мужчину, которым был до того, как она разбила ему сердце.

– Томми? – равнодушно проговорила я.

Маркс склонил голову набок:

– Это все, что ты вынесла из моих слов? Лииз, это не дурацкое соревнование. Я не пытаюсь отобрать его у тебя. Лишь спасти.

Хотя мне было неприятно, но его слова меня пристыдили. Мои терзания не остались незамеченными, и злость испарилась из взгляда Маркса.

– Я ценю то, что ты так предана работе и очень целеустремленна, – сказал он. – Но если ты не сможешь найти способ любить и работу, и его… просто не дурачь его, пока не разберешься, есть ли у тебя сердце.

Стыд тут же сменился гневом.

– Иди ты нахрен, Маркс! – сказала я и покинула кабинет.

Я промчалась сквозь дверь с кодовым замком и протопала к себе.

– Линди, – заговорил со мной Сойер.

– Не сейчас, – сказала я, демонстративно захлопнув дверь в свой кабинет.

И вновь я сидела в своем кресле, повернувшись спиной к стеклянной стене. Жалюзи все еще были закрыты, какими их оставил Томас, но я нуждалась в некоем барьере между мной и остальным помещением отдела.

В дверь коротко постучали, а в следующую секунду она открылась. Из-за отсутствия приветствий и шорохов возле кресла я поняла, что пришла Вэл.

– Как насчет «Фаззи»?

– Не сегодня. Мне определенно нужно провести свой обеденный час в фитнес-зале.

– Как скажешь.

Я развернулась: