Мое проклятие

Вообще странно, что в комнату до сих пор никто не зашел. Не было ни назойливо-услужливых Лилы и Ниды, будивших меня каждое утро, ни вездесущей Кариффы, неизменно появлявшейся следом за ними. Первый раз проснулась самостоятельно, в полном одиночестве. Слишком рано для визита служанок?

Плотные, никогда раньше не задвигавшиеся шторы мешали рассмотреть, что происходит снаружи. Быстро соскочила с кровати, подбежала к окну, отдернула гардины и застыла в недоумении. Я давно уже научилась определять по теням, скользившим по внутреннему дворику, примерное время суток и сейчас с уверенностью могла сказать: утро давно миновало, день плавно приближался к своей середине.

Неужели обо мне просто забыли?

Нет. Я отчетливо помню, как стояла вечером перед распахнутым окном, любуясь звездным небом. Шторы потом так и остались открытыми. Их сдвинули после того, как я уснула. Глубокой ночью или на рассвете. Зачем? Чтобы подольше не просыпалась? Ерунда какая-то.

В гостиной приглушенно звякнули, тихонько ойкнули, и я решительно направилась в соседнюю комнату, намереваясь получить ответы на все свои вопросы.

— Мы разбудили вас, госпожа? Простите нашу неловкость, — на меня, чуть не плача, смотрела огорченная Лила. — Но зачем вы встали?

«Зачем вы встали, сирра Кателлина», — вспомнились слова мэтра Циольфа, сказанные наутро после принятия меня в род Крэаз. Дежавю, однако.

— Не надо было утруждать себя. Просто позвонили бы в колокольчик, тот, что на прикроватном столике, и мы бы тут же прибежали, — продолжала тем временем лопотать служанка, медленно, с какой-то опаской придвигаясь поближе.

— Почему ты обращаешься со мной, как со смертельно больной, Лила? Когда это я успела так тяжело занедужить? Причем незаметно для себя?

— Но как же, госпожа, — заметно растерялась девушка. — После того как разделили ложе с господином, разве вам не стало плохо?

— Стало, — согласилась на всякий случай, отмечая мысленно, что совместная ночь с Савардом, по-видимому, все же факт, а не плод одичавшего от одиночества воображения, — но я стараюсь крепиться и мужественно преодолевать… все.

В глазах служанки заплескалось смешанное с ужасом восхищение. Решила закрепить полученный эффект:

— Тяжело просто лежать, вот решила выйти во дворик. На свежем воздухе станет немного полегче.

— Но господин велел, чтобы вы оставались в постели, — не уступала Лила.

— Прямо так и сказал? — неприятно удивилась я.

Он что, решил, что наида теперь должна поселиться в кровати, чтобы быть готовой обслужить его в любой момент?

— Не совсем, — смешалась собеседница. — Он приказал не беспокоить вас как можно дольше, чтобы дать возможность отдохнуть.

— Хорошо, буду отдыхать, — кивнула, немного успокоившись. — Только во дворе.

И не давая девушке времени на возражения, пошла к выходу. Бедняжке не оставалось ничего другого, как поплестись следом.

Все оказалось не так страшно, как успела вообразить. Но странно и непонятно. В таких случаях я привыкла забиваться в ближайший тихий уголок, чтобы спокойно, неспешно во все вникнуть. Собрать воедино имеющиеся факты, проанализировать, поставить вопросы — даже записать некоторые из них. И думать, думать, думать. А здесь ни времени на это не дадут, ни в покое надолго не оставят. Кариффа, Гарард, сиятельный — кто-нибудь обязательно выскочит в самый неподходящий момент, как черт из табакерки.

Кстати, о птичках…

— Лила, а где сейчас саэр Крэаз? — постаралась, чтобы голос звучал как можно более безразлично.

— Господин отбыл еще сегодня утром. Сразу после того, как вышел от вас и отдал необходимые распоряжения.

Удивилась неожиданному смутному разочарованию, неприятно кольнувшему изнутри. Сбежал, подлец.

В тени невысоких деревьев, среди яркой зелени, дурманящего марева цветочных запахов, вкрадчивого журчания воды в фонтанах было прохладно, уютно и лениво. Вернее, обычно бывало лениво. Сейчас же, несмотря ни на что, меня переполняла жажда жизни и деятельности. Энергия кипела, требовала выхода. После бурно проведенной ночи, как ни странно, тянуло не вяло бездельничать, сонно позевывая, а не менее бурно прожить наступивший день.

— Чем сегодня кормят? — бодро поинтересовалась у материализовавшейся неподалеку Ниды.

Есть хотелось неимоверно.

— Вы собираетесь завтракать? — Служанка почтительно склонила голову, безуспешно пытаясь замаскировать удивление.

— Ну да, — кивнула недоуменно, не понимая, что происходит. — Я проголодалась.

— Но как… — беспомощно заблеяла собеседница, почти в точности копируя реакцию и слова Лилы. — Нельзя же!

— Почему нельзя? — полюбопытствовала оторопело. Это что еще за новость? — Пока я спала, было принято решение уморить меня голодом?

— Что вы, госпожа! — испугалась вконец расстроенная Нида. — Просто наиды не едят наутро после… после… — Девушка потупилась. — Вам ведь сейчас должно быть плохо!

— Мне плохо, — уведомила порозовевшую от смущения служанку. Подумала и добавила для убедительности: — Очень! Но я держусь, храбрюсь и сопротивляюсь. Иначе как тогда вообще жить?

Скорбно поджала губы.