Моё сердце ставит точку, или Любовь в инете не для слабонервных

Первым, кого я увидела, был незнакомец, создавший сегодня у моего окошечка толкучку.

– Полина, заходи и присаживайся, – строгий главный врач ласково мне улыбнулся и указал на свободный стул.

Я села на кончик стула и застыла с прямой спиной, глядя на главврача. Тот кивнул на незнакомца:

– Узнаёшь этого человека?

– Нет, – я качнула головой. – Я уже сегодня этому товарищу объясняла, что не знаю его.

– А он утверждает обратное. Его зовут Вадим. Ну, припоминаешь?

– Пётр Борисович, господин то ли сумасшедший, то ли меня с кем-то путает, но уверяю вас, я никогда не видела его раньше.

Незнакомец протянул мне снимки, лежащие рядом с ним на столе.

– Взгляни, пожалуйста. Мне кажется, это ты ошибаешься. Посмотри, на этой фотографии я тебя даже обнимаю. Разве это не ты? Только на снимке ты блондинка. А сейчас шатенка.

– Да, это я, – пришлось признать. – А это кто? – Я ткнула пальцем в стоящего рядом мужчину.

– Твой муж.

– Муж?!

– Ну да. Это Виктор. Твой любимый человек.

– Любимый?!

– Ну да. А что тебя удивляет?

– Извините, – грустно покачала я головой. – Я и не знала, что была замужем. А дети у меня есть?

– Детей нет. Не успели вы завести детей, хотя хотели.

Я рассматривала одну фотографию за другой и почувствовала, как глаза затуманила влага слёз.

– А где он сейчас, этот мужчина?

– Какой мужчина? – не сразу понял Вадим.

– Ну, мой… муж.

Я почему-то с трудом выдавила из себя это слово. Мне было тяжело называть человека, которого я первый раз видела, своим мужем.

– Умер.

– Он что, болел?

– Его убили.

– Боже, кошмар какой. За что?

– Хороший вопрос, – усмехнулся Вадим. – За что людей убивают? Наверное, за то, что они кому-то мешают. Он бизнесом занимался, а это опасное занятие, знаешь ли…

Я протянула снимки Вадиму и вопросительно посмотрела на Петра Борисовича. Тот, словно не замечая моего взгляда, полез в стол, достал бутылку коньяка и позвонил секретарше, чтобы та принесла рюмки.

– Ну что, ребята, я считаю, за такое дело нужно выпить. Полиночка, прости, но я Вадиму всё рассказал.

– Вы о чём?

– О том, как ты устроилась на работу в нашу поликлинику. Один мой приятель, хирург из института Склифосовского, попросил об одолжении. Сказал, что ты, попав под машину, перенесла операцию, потеряла память и чудом осталась жива. У тебя не было документов, о тебе написали в газете и рассказали по телевидению в надежде, что смогут опознать, но это не дало результатов. Врачи надеялись, что память потеряна частично, что сохранятся хотя бы детские или отдельные воспоминания, но этого не произошло. Ты помнила только, что тебя зовут Полиной, и ничего больше. Амнезия – страшная и коварная штука. Человек утрачивает способность воспроизводить информацию, полученную в прошлом. Так вот, Полиночка, ты долго находилась в больнице, и, когда пришла пора выписки, мой друг попросил принять тебя на работу без документов и помочь с жильём, хотя бы временно. Тебе некуда было идти. Конечно, я нарушил закон, но мы все его иногда нарушаем, потому что помимо закона у меня есть и человеческие понятия. Я оформил тебе санитарную и трудовую книжки, записав туда первые попавшиеся фамилию и отчество. Сначала ты мыла полы, затем стала потихоньку помогать в регистратуре. Ты была тихой, славной девушкой. Жила у моей престарелой родственницы, за которой ухаживала. А сегодня как гром среди ясного неба! Нашёлся человек, который открыл глаза на твоё прошлое! Я думаю, за это надо выпить. Эй, а чего ты плачешь?

– Извините, – я промокнула платочком слёзы.

– Радоваться, деточка, надо! Понимаешь, радоваться! Ты можешь себе представить, как распорядилась тобой судьба? Ты же раньше на шикарной машине ездила и в дорогих магазинах одевалась, а потом пришлось грязной тряпкой в поликлинике орудовать и пациентам карточки выдавать.

– Да мне это несложно, – тихо произнесла я и заёрзала на стуле. – Я ведь и машину-то водить не умею.

– Научишься, – рассмеялся Пётр Борисович. – Ты у нас теперь как младенец. Тебе многому придётся учиться и всё с нуля познавать.

– А раньше ты классно водила машину, – заметил Вадим. – Лихачила порой.

– А теперь даже не знаю, где в машине педали, – улыбнулась я.

Вадим поднял рюмку и проникновенно посмотрел на меня.