Мое темное желание (ЛП)

Ромео Коста:

На ту, которая уничтожила его в Го?

Зак Сан:

В последний раз говорю, она не уничтожала меня в Го.

Зак Сан:

Мы все еще играем.

Олли:

И очень весело.

Олли:

Почему меня не пригласили?

Зак Сан:

Ты не играешь в Го.

Олли:

В ИГРУ В САУНЕ.

Зак Сан:

Потому что я предпочитаю половой акт без сифилиса?

Ромео Коста:

Это официальное подтверждение того, что ты с ней переспал? [Улыбающееся лицо со слезой эмодзи]

Олли:

Это первый раз, когда я получил конкретное доказательство того, что Зак не девственник.

Ромео Коста:

Заткнись, Ол.

Олли:

А я-то думал, что он собирается обручиться с той цыпочкой-врачом.

Зак Сан:

Так и будет. Скоро.

Ромео Коста:

Ты серьезно?

Олли:

От отсутствия личной жизни до превращения в Беллу, Золушку, Эдварда и Джейкоба доктора Улика.

Олли:

Браво, @ЗакСан. Браво.

Зак Сан:

Доктор Улик?

Ромео Коста:

Эйлин Улик. [Эмодзи с невозмутимым лицом].

Олли:

[Язык эмодзи].

Олли:

Любовный треугольник — мой любимый троп, кстати.

Ромео Коста:

Ты не читаешь.

Олли:

При чем тут чтение? Я говорю о порно.

Олли:

Просто набери в Гугле "две медсестры — один полицейский". Поблагодари меня потом.

Олли:

Но убедись, что ты делаешь это через iPhone, чтобы избежать вирусов.

Ромео Коста:

В миллионный раз повторяю: айфоны не застрахованы от вирусов.

Олли:

О, черт.

Олли:

Это объясняет то, что Анита Ханджаб получила 2 миллиона долларов.

Зак Сан:

Ни в одной из них нет любви.

Олли:

Продолжай говорить себе это, нарушая все правила, которые когда-либо были у тебя для Золушки.

32

ЗАК

Первый признак того, что мне нужно спустить на тормозах крушение поезда, которым была моя ситуация с Фэрроу Баллантайн, подала Натали.

Она загнала меня в угол в зимнем саду, где я сидел с шестью открытыми ноутбуками, пытаясь и безуспешно отслеживая многочисленные рынки на крошечных 12-дюймовых экранах.

— Что-то случилось с твоим офисом?

Да. Фэрроу в нем.

Я не избегал ее.

Напротив, она провела последние три дня после инцидента в сауне, уворачиваясь от меня каждый раз, когда я сворачивал за угол.

Изредка она заглядывала ко мне в кабинет и пересматривала нашу игру Го, перекладывая камень то тут, то там, но только когда меня не было внутри. Что, как ни прискорбно, вынуждало меня разбивать лагерь в противоположном крыле поместья.

Я не поднимал глаз от экранов.

— Ты здесь по какой-то причине?

— Просто беспокоюсь.

И ты, и я.

С каких это пор я стал перестраивать свою жизнь под нужды другого человека, не состоящего со мной в кровном родстве?

А еще лучше — с каких пор Фэрроу Баллантайн стала человеком, чьи мысли, поступки и эмоции я вообще принимаю во внимание?

Я вскочил с кресла, напугав Натали, когда оно загрохотало. У нее чуть челюсть не вывихнулась, когда я начал вышагивать вдоль окон от пола до потолка.

Туда-сюда.

Туда-сюда.

Я собирался извергнуться.

Три дня.

Три гребаных дня.

Три дня с тех пор, как Фэрроу столкнулась со мной в сауне, заставив меня усомниться в собственном здравомыслии.

Три дня с тех пор, как я чувствовал, как ее возбуждение капает на мои пальцы, и разминал ее задницу — ее плоть, не сворачиваясь и не срываясь.

Три дня прошло с тех пор, как тугие стенки ее влажной киски зажали кончик моего члена внутри себя, сжимая его изо всех сил.

Каково будет трахать ее голышом?

Этот вопрос занимал все мои дни и пожирал ночи.

Я был одержимым мужчиной и не мог сосредоточиться ни на чем, кроме как на ее ощущениях.

Внезапно я не смог вспомнить, почему и когда человеческая кожа вызывала у меня отвращение. Я хотел ее на своей двадцать четыре на семь.

Это привело меня к следующей проблеме.

Фэрроу не проявляла никаких признаков того, что ее холодное плечо, которым она одаривала меня с того дня, стало теплее. Я жаждал любого признака жизни от нее. Любое доказательство того, что она хотела моих прикосновений так же сильно, как и я ее.

Поэтому я стал совершать длительные прогулки по саду орхидей, медитировать четыре раза в день вместо трех и бродить по коридорам своего особняка, словно привидение, в поисках ее следов.

Она была повсюду и в то же время нигде.

В случайной закуске на моем обеденном подносе, которая не менялась уже семнадцать лет.

В дополнительной простыне на моей кровати под пледом, когда температура упала со сменой сезона.

И в записях камер наблюдения в моем офисе, которые я проверял, чтобы убедиться, что она действительно пришла, чтобы сделать свой ход Го.

Удивительно, но она выполнила свою работу к моему удовлетворению.

Я перебрал всех горничных и вложил смехотворные средства в роботизированное оборудование для уборки, надеясь, что мне больше никогда не придется иметь дело с человеческой некомпетентностью.

Но под присмотром Фэрроу поместье никогда не выглядело лучше.

Проблема? Она переставляла вещи — и снова заставляла меня меняться.

Она ставила цветы в вазы. Переставила мебель с одного места на другое. Откинула все шторы, чтобы в дом проникал естественный свет.

Мне должно было казаться глупым, что она гордится тем, что превратила мой дом в дом. Что она ухмылялась про себя, когда переставляла вазу с фруктами на одном из моих кухонных островов или наклоняла картину под идеальным углом.