Мое второе "Я"

– Нашим лазером их не сбить. Я знаю эти ракеты. У них тройное дублирование управления, защита от электромагнитного импульса, средства радиоэлектронной борьбы, фильтры помех и ложных мишеней, управление с элементами искусственного интеллекта. Очень дорогие игрушки. Почти никогда не использовались, тем более в таком количестве. Надо убегать, причем немедленно.

– Убежим, время есть. Это ракеты, они ограничены в маневре, а мы нет.

– Еще одно. Эффективная дальность поражения – не максимальная. Их очень много. Расчет на то, что пока мы про них не знаем, а когда они войдут в зону действия нашего радара, а это пятьдесят тысяч километров, произойдет залп. Фокусировка будет сбита, но суммарная мощность излучения выведет корабль из строя. Это беспроигрышный вариант.

– Малыш, ты что думаешь?

В пространстве опять загорелись слова.

«Твой друг прав. Маневр необходимо начинать немедленно. Три изменения курса через семь, три и одну минуту. После третьего маневра задействовать защиту от электромагнитного импульса. Развернуть корабль кормой к противнику и включить двигатели на максимум – это ослабит импульс. Изменить курс и выйти из плоскости эклиптики».

– Док, а с кем это я сейчас разговаривал?

– Малыш, маневр через три минуты.

– Ада, проснись и пристегнись, мы маневрируем.

Через минуту в рубку вбежала растрепанная дочь. Даже в таком виде она была необыкновенно хороша.

– Что случилось?

– У нас гости. Сядь и пристегнись. Мы будем ускоряться.

Ада плюхнулась в кресло. Первым делом поправила прическу и только затем пристегнула ремни.

– Мне кто-нибудь объяснит, что случилось?

– Ракетная атака.

– Далеко?

– Восемьдесят тысяч.

– Далеко.

Она успокоилась, еще раз поправила прическу и глянула на меня.

– Стоило ради этого выдергивать меня из постели!

Никто не стал ее разубеждать, что не так-то и далеко.

Гул двигателей усилился, на отсчете «0» нас опять вдавило кресло. Но на этот раз перегрузки были не такие экстремальные: так, пять-шесть единиц.

В космосе нельзя кардинально поменять направление движения. Можно только поменять орбиту на несколько градусов, но в данном случае для нас это было вполне достаточно.

Перегрузки прекратились, опять наступила тишина, и снова невесомость.

– Профессор, я только что разговаривал с компьютером. Все машины, с которыми я общался, понимают только язык команд. Ваш «Малыш» анализировал речь и понимал смысл отвлеченных фраз. Это явно что-то новенькое. Он что, встроен в корабль? Тогда понятно, как Вы проделали фокус с дверью. И это за ним охотятся Ваши приятели. Я прав?

– Да, молодой человек, в чем-то Вы правы. Это действительно суперкомпьютер, моделирующий интеллект. Самопрограммируемая и самообучаемая система, обладающая колоссальным объемом информации и способностью к отвлеченному анализу. Это еще далеко не разум. Псевдоинтеллект. Он может копировать модели поведения, но у него нет собственной модели. Со временем, мы доведем его до совершенства, если закончим путешествие. Охотятся действительно за ним. Даже незавершенная разработка невероятно ценна. Но я боюсь, что его, скорее всего, используют в качестве оружия. На основе этой модели можно создать универсальных киборгов, идеальных солдат, космические танки. Представь, что сможет сделать в пространстве один бронированный и вооруженный монстр, не боящийся ни оружия, ни бешеных перегрузок, который может сам принимать единственно верные решения, обладающий всеми знаниями человечества, опытом всех войн. А даже сейчас есть люди, которым нужна армия таких монстров. Я не хочу. Если мы не закончим путешествие, «Малыша» следует уничтожить. При необходимости, я расскажу, где он расположен и что необходимо делать.

«Предположение оказалось верным. На исходе седьмой минуты объект изменил курс. Кстати, уничтожение компьютера нецелесообразно».

– Не сомневаюсь. Но тебя никто спрашивать не будет.

– Он может анализировать ситуацию и принимать решения?

– Да, причем намного эффективнее, чем большинство существующих и применяемых у вас тактических систем.

– За счет чего?

– Более эффективные алгоритмы. Даже не алгоритмы, а способ обработки и хранения информации. Он ближе к человеческому, чем к машинному. Мы попытались максимально отказаться от цифровых кодов и сделать компьютер, который не пересылает биты и байты в различные регистры, сравнивает заложенные образы. Кроме этого, еще несколько десятков передовых решений.

Нас опять вдавило в кресла. Беседу пришлось прервать.