Могила

— Джек! Почему ты играешь со мной?

Она по-настоящему беспокоилась о нем. Боялась за него. Возможно, это наконец дошло до него. Джек внимательно посмотрел на Калабати и пожал плечами:

— Ладно, ладно.

Он подошел к громадному викторианскому шкафу, из крошечного потайного отделения, скрытого резьбой, достал бутылочку и принес ее Калабати. Она инстинктивно протянула к ней руку. Джек открыл бутылочку и с отвращением покачал головой.

— Нет, сначала понюхай! — И поднес бутылочку к ее носу.

Сначала Калабати подумала, что у нее подкосятся колени и она упадет. «Эликсир ракшасов! — Она пыталась выхватить бутылочку, но Джек оказался проворней. — Нужно во что бы то ни стало отнять у него эликсир!»

— Дай мне это, Джек. — Ее голос дрожал от ужаса.

— Зачем?

Калабати глубоко вздохнула и нервно заходила по комнате. «Думай, думай!»

— Кто это тебе дал? И пожалуйста, не спрашивай, для чего мне нужно это знать. Просто ответь.

— Хорошо, отвечаю: никто.

Калабати взглянула на Джека:

— Я перефразирую вопрос. Откуда ты это взял?

— Из спальни одной пожилой леди, которая исчезла в ночь с понедельника на вторник, и с этого времени от нее ни слуху ни духу.

Значит, эликсир был предназначен не для Джека! Он просто случайно оказался у него. Калабати начала приходить в себя.

— Ты пробовал его?

— Нет.

Бессмысленный вопрос. Ведь ракшас приходил сюда прошлой ночью. Калабати была уверена в этом. Должно быть, его притянул эликсир. Ее передернуло от мысли: «А что, если бы Джек был ночью один?»

— Должно быть, ты все-таки его попробовал.

Джек насупился.

— Ну да… чуть-чуть. Одну капельку.

Калабати подошла ближе, чувствуя тяжесть в груди.

— Когда?

— Вчера.

— И сегодня?

— Нет. Это не слишком приятное питье.

— Ни одна капля его не должна попасть на твои губы. Или на чьи-либо еще.

— Почему?

— Спусти это в туалет. Вылей в канализацию! Куда угодно! Только не пей больше.

— Что такое с этим питьем?

Джек начал раздражаться. Калабати знала, что он хочет получить ответ на свой вопрос, но, расскажи она ему правду, он бы подумал, что она сошла с ума.

— Это яд, — нашлась Калабати. — Тебе повезло, что ты только попробовал. Еще немного и…

— Неправда, — сказал Джек, поднимая еще не закупоренный пузырек. — Я сделал анализ. Токсинов в нем нет.

«Ну как я не сообразила, что, конечно, он должен был сделать анализ. Иначе откуда бы он знал, что там содержится трава дурба?»

— Оно отравляет другим способом, — начала она импровизировать, прекрасно понимая, что вряд ли Джек ей поверит. Если бы только она умела врать, как Кусум! — О, Джек, пожалуйста, послушай меня! Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось! Поверь мне!

— Я поверю тебе, если ты скажешь, что происходит. Я нашел этот пузырек среди вещей пропавшей женщины, ты говоришь, он опасен, но не хочешь сказать почему. Что происходит?

— Я не знаю, что происходит! Правда. Одно могу сказать — с каждым, кто выпьет эту смесь, произойдет нечто ужасное!

— Неужели? — Джек переводил взгляд с флакона на Калабати.

— Поверь мне! Пожалуйста, поверь!

Джек без предупреждения поднес пузырек к губам и сделал глоток.

— Нет! — бросилась к нему Калабати.

Слишком поздно. Он уже проглотил жидкость.

— Идиот!

Нет, это она настоящая идиотка! Калабати злилась на собственную глупость. Нужно было лучше думать! Если в она хорошенько подумала, то поняла бы, что это и должно было произойти. Не считая Кусума, Джек был самым непреклонным и бескомпромиссным человеком, которого она когда-либо встречала. Как она могла подумать, что он избавится от эликсира, не получив удовлетворительного объяснения, для чего он? Ей следовало предвидеть, что Джек поступит именно так. То, что влекло ее к Джеку, сейчас обрекало его на смерть.

А ее так к нему влекло. Глубина ее чувств к нему открылась ей, когда она увидела, как он глотает эликсир ракшасов. Любовников у нее было более чем достаточно. Они проходили по ее жизни, когда она жила в Бенгалии, в Европе и в Вашингтоне. Джек — нечто особенное. С ним она чувствовала себя легко и естественно. В нем было то, чего не было в других. Она не могла найти подходящего слова; пожалуй, больше всего подходило слово «чистота» — то, чего не хватало ей самой. Ей хотелось быть с ним, остаться с ним, сохранить его для себя.

Но сначала она должна найти способ помочь ему пережить эту ночь.

Глава 12

«Я поклялся себе… Клятва должна быть… Я поклялся себе…»

Кусум снова и снова повторял про себя эти слова.

Он сидел в кабине, держа на коленях «Гиту». Читать он не мог. На корабле было тихо, только доносилось снизу привычное шуршание. Но он не слышал его. Мысли в голове проносились бессвязным потоком.