Могила моей сестры

Тогда толпа оставила первый ряд стульев свободным, но теперь пустые места рядом с Трейси служили только для усиления ее изоляции. Через какое-то время она ощутила, как кто-то зашел под навес и сел рядом с ней.

– Здесь не занято?

Ей потребовалось время, чтобы содрать с него годы. Он сменил черную оправу на контактные линзы, открыв голубые глаза, сохранившие озорной блеск. Короткая стрижка сменилась на волнистые локоны, ниспадавшие до воротника его пиджака. Дэн О’Лири наклонился и нежно поцеловал Трейси в щеку.

– Мне так жаль, Трейси.

– Дэн. Я с трудом тебя узнала.

Он улыбнулся и все так же тихо проговорил:

– Я поседел, но не стал намного мудрее.

– Зато стал повыше, – сказала она, запрокинув голову, чтобы посмотреть на него.

– Я запоздал с развитием. Летом перед поступлением в колледж вырос на фут.

Когда он закончил десятый класс, О’Лири уехали из Седар-Гроува. Его отец нашел работу на консервном заводе в Калифорнии. Для Трейси и других ребят в их ватаге это был печальный день. Дэн и Трейси какое-то время поддерживали контакты, но в те дни еще не было электронной почты и СМС, и вскоре общение прекратилось. Трейси смутно припоминала, что после окончания школы Дэн поступил в какой-то колледж на Восточном побережье и остался там жить, но также слышала, что его родители вернулись в Седар-Гроув, когда отец вышел на пенсию.

Подошел Торенсон и представил священника, Питера Лайона, высокого мужчину, перепоясанного зеленой веревкой. В тон веревке на плечах его был зеленый орарь. Трейси и Сара воспитывались в пресвитерианской вере. Когда Сара пропала, Трейси заколебалась где-то между безразличием к вере и атеизмом. После похорон матери она не ступала в церковь.

Лайон произнес слова утешения, потом встал в изголовье могилы и возвысил голос, чтобы его было слышно за шумом барабанившего по навесу дождя:

– Мы пришли сюда сегодня, чтобы предать земле останки нашей сестры Сары Линн Кроссуайт. Наша утрата велика, и наши сердца отягощены. Во времена бед и страданий мы обращаемся к Библии, к Слову Божьему для утешения и спасения. – Священник открыл Священное Писание и прочел: – «Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек». – Он закрыл свой служебник. – Теперь скажет слово Трейси, Сарина сестра.

Трейси подошла к краю могилы и набрала в грудь воздуха. Даррен Торенсон протянул ей золотой контейнер и дал руку, когда она опустилась на колени на расстеленную на земле материю, все же чувствуя просачивающуюся сквозь нейлон влагу. Она положила Сарины останки в могилу, потом взяла пригоршню мокрой земли и закрыла глаза, представив, как Сара лежит рядом с ней в постели, как часто делала в детстве и когда они делили гостиничную кровать на соревнованиях по стрельбе, куда ездили с отцом.

– Трейси, мне страшно.

– Не надо бояться. Закрой глаза. Теперь глубоко вдохни и выдохни.

У Трейси сдавило грудь. На глазах выступили слезы.

– Я не… – прошептала она, стараясь, чтобы голос не дрожал, и, разжав пальцы, дала комьям грязи упасть на контейнер.

– Я не…

– Я не боюсь…

– Я не боюсь…

– Я не боюсь темноты.

Внезапный порыв ветра пошевелил брезент и упавшие на лицо пряди волос. Трейси улыбнулась своим воспоминаниям и заправила волосы за ухо.

– Спи, – прошептала она и вытерла скатившуюся по щеке слезу.

* * *

Присутствующие подошли бросить в могилу по пригоршне земли и цветы, они произносили слова утешения. Фреду Дигаспарро, владельцу парикмахерской, потребовалась помощь молодой женщины рядом. Рука, раньше брившая мужчин острой опасной бритвой, теперь дрожала, когда он протянул ее Трейси.

– Я должен был прийти, – проговорил он с итальянским акцентом. – Ради вашего отца. Ради вашей семьи.

Санни, рыдая, быстро обняла Трейси. Они были неразлучны все школьные годы, но потом Трейси не общалась с ней, и теперь прикосновение вызвало неловкость, а слезы казались неискренними. Санни с Сарой никогда не были близки: Санни завидовала отношениям Трейси и Сары.

– Мне очень жаль, – сказала она, вытерев глаза и представляя своего мужа Гэри. – Ты останешься на несколько дней?

– Не могу, – ответила Трейси.

– Может быть, чашечку кофе перед отъездом? Найдется несколько минут?

– Может быть.

Санни протянула ей обрывок бумаги.

– Это мой мобильный. Если что-то нужно, что угодно… – Она дотронулась Трейси до руки. – Я скучала по тебе, Трейси.

Трейси узнавала большинство подходивших, хотя и не всех. Как с Дэна, с некоторых приходилось сдирать возраст, чтобы обнаружить знакомого человека. Однако под конец подошел мужчина в тройке с беременной женщиной рядом. Трейси узнала его, но не могла вспомнить имени.

– Привет, Трейси. Я Питер Кауфман.

– Питер, – сказала она, теперь увидев мальчика, который пропустил год в седар-гроувской начальной школе из-за лейкемии. – Как твое здоровье?