Могила в горах

– Хищение, обман, злоупотребление служебным положением… – Она слегка пожала плечами, словно показывая, что не в силах перечислить всего. – Он виновен, – сказала она и посмотрела Себастиану в глаза.

– Ты уверена?

Она слабо кивнула. Он увидел, что ей всем сердцем хочется, чтобы это было не так.

– Я толком ничего не понимаю. УБЭП уже раньше проводил в отношении него расследование, но дело закрыли. А теперь им явно удалось связать его с «Дактеа».

– Каким образом?

– Не знаю. Новые доказательства.

Уже знакомый Себастиану холодок на спине вернулся, причем в компании с легкой болью в желудке.

УБЭП.

Возникшие новые доказательства.

«Дактеа».

Эллинор. Других объяснений быть не может. Это не обязательно приведет к нему, но ему требуется время, чтобы подумать. А сейчас его нет. Себастиан сообразил, что уже долго молчит. Он надеялся, что Ванья решит, что он просто расстроился за нее. А не что он обдумывает собственную вину в этой драме.

– Звучит неважно, – сумел выдавить он. – Тебе известно, что они нашли? – продолжил он в надежде на то, что всплывет какая-нибудь деталь, благодаря которой он окажется невиновным.

Ванья отрицательно помотала головой.

– Фамилия прокурора Венберг, следствие ведет Ингрид Эрикссон. Ты кого-нибудь из них знаешь?

– О Венберге я слышал, – тихо ответил Себастиан.

Он встал, ощущая раздвоение.

Одной его части хотелось вскочить на стол и плясать.

Вторая часть волновалась и не находила себе места.

Его план – свергнуть Вальдемара с пьедестала, – претворение которого в жизнь он поручил Тролле, осуществился и, похоже, сработал лучше, чем он осмеливался мечтать. Это в каком-то смысле прекрасные новости. Пока им не удастся проследить путь к нему. Он взойдет на пьедестал, Вальдемар опустится. Будет уничтожен. Теперь надо осторожно позаботиться о том, чтобы мечта стала реальностью.

– Возможно, имеется простое объяснение, – начал он мягко. – Он ведь работает консультантом по экономическим вопросам?

– Да?

– Его могли втянуть во что-то, чего он толком не понял. Кроме того, экономические преступления трудно доказывать.

Не с материалом, раздобытым Тролле.

Он лично тщательно просмотрел бумаги, как теперь казалось, вечность назад. Там имелись выписки из иностранных счетов с именами и датами. Имелись настоящие отчеты о том, куда ушли деньги. Выплаты подставным лицам. Все. Вальдемару конец.

Себастиан склонился к Ванье. Дал ей лучший совет, какой мог.

– Ты должна ему помочь. Независимо от того, виновен он или нет. Ты же понимаешь.

Она кивнула, и из глаз хлынули слезы. Себастиан чувствовал ее боль.

Он испытывал такую радость.

Запретную радость.

– Почему он ничего не сказал? Почему ни о чем не рассказал? – вдруг донеслось от нее.

– Наверное, не решился.

– Почему? Он же мой отец.

Скоро он им больше не будет. Скоро.

– Так поступают многие, – спокойно, но веско сказал Себастиан, встал и пошел за салфеткой. – Он, вероятно, безумно боится тебя потерять.

Себастиан умолк. Не слишком ли он очеловечивает Вальдемара? Не слишком ли много проявляет понимания? Сейчас нужно лавировать осторожно. Чересчур сильно критиковать Вальдемара нельзя, это он знал. Ведь она не перестала любить отца. Напротив, она чувствует себя настолько преданной именно из-за любви к нему. Поэтому она и сидит здесь. Об этом забывать нельзя. Никогда.

Она любит Вальдемара.

Вопреки своему желанию он не может топтать Вальдемара слишком открыто. В то же время нельзя проявлять излишнюю мягкость и понимание, поскольку тогда Ванья, возможно, захочет простить Вальдемара. Придется балансировать, чтобы в перспективе увеличить расстояние между ними, работать с возникшей трещиной, расширяя ее. Для того чтобы завоевать ее, ему потребуется задействовать весь свой арсенал. Сейчас она рассержена и разочарована, но появятся мгновения, когда ей захочется вернуть Вальдемара. Вот тогда-то Себастиану надо будет заставить ее предпочесть его.

– Я не понимаю, почему он не рассказал мне, – всхлипывала Ванья. – Меня это злит. Он лгал.

Себастиан вернулся и дал ей обнаруженную в одном из ящиков салфетку. Ванья вытерла щеки и громко высморкалась. Себастиан сел на диван рядом с ней. Поближе. Ему надо обезличить Вальдемара. Потихоньку превратить его в символ. Символы людям убивать легче. Именно поэтому политики так стараются говорить об абстрактных «народностях» и «стратах». К обезличенным группам легче плохо относиться. К цыганам, гомосексуалистам, евреям и… преступникам. Нужно заставить Ванью смотреть на Вальдемара как на преступника, а не как на отца. Это будет нелегко. Впрочем, если кто и способен справиться с этим, то только Себастиан Бергман. Он это знал. Но ему необходимо приблизиться. Оказаться более человечным, именно в тот момент, когда Вальдемар проявил не лучшие душевные качества. Он набрал в грудь побольше воздуха.

– У меня когда-то была дочь, – внезапно сказал он.

– Что? – Ванья посмотрела на него красными от слез глазами с явным удивлением.

– С Лили, на которой я был женат. Я этого никому не рассказывал.

Ванья уставилась на него.