Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ)

Вот же провокатор… И что ему ответить? Что хватит с них и одного такого моего прокола? Хотя, в принципе, можно всё же прочитать какое-нибудь нейтральное стихотворение. Я покосился на задумчивого Евтушенко и без предупреждения начал:

Зашумит ли клеверное поле,заскрипят ли сосны на ветру,я замру, прислушаюсь и вспомню,что и я когда-нибудь умру…

Вот тебе, Женя-тёзка, сюрприз, твоё же стихотворение, которое ты должен написать через… Кажется, лет через пять-шесть, не раньше, поэтому я был уверен, что не рискую быть обвинённым в плагиате.

— Да ты, брат, талант! Только почему-то зарываешь его в землю. На сборник стихов ещё не накопил материала? — спросил Евтушенко.

— На сборник, пожалуй, что нет. Я так просто стихи пишу, в перерывах между тренировками. Под настроение, — добавил я.

— А мне приходится этим делом заниматься ежедневно, и не по часу, — вздохнул собеседник. — Да и Андрюше с Беллой тоже.

Он покосился на товарищей, те синхронно закивали, я даже испугался, что от кивания на голове Ахмадуллиной разлетится витиевато уложенная причёска.

Тем временем в главном зале началась вторая часть выступления кордебалета. Но нам и первой хватило, а поэтов и сопровождающих их лиц, видимо, варьете вообще мало интересовало, они как уселись в этом закутке, так, кроме Евтушенко, никто отсюда и носа не казал.

Я заметил, как Настя с трудом сдерживает зевоту. Да и у остальных взгляд немного осоловевший, включая поэтов и принимающую сторону. И так время за полночь, так ещё и спиртное усиливает желание закрыть глаза и прилечь отдохнуть. Похоже, пора делать ноги, засиделись мы что-то. Я демонстративно взглянул на часы.

— Ну что ж, хорошего, как говорится, понемногу, лично меня уже конкретно в сон клонит. Приятно было посидеть в столь интересной компании, но во всём нужно знать меру.

— Да ладно, время-то детское, — начал было протестовать Евтушенко, но сопровождающие лица и Ахмадуллина с Вознесенским его не поддержали.

— Тогда приходите завтра на наше выступление во Дворце культуры завод ВЭФ, начало в семь вечера. Придёте?

Я переглянулся с девочками, Вадимом, те дружно закивали.

— Придём, — принял я предложение поэта. — А с билетами там как, будут?

— Арнольд Ричардович, найдём четыре пригласительных?

— Найдём, — кивнул тот с невозмутимым видом. — Выдадут в кассе, только скажите, на кого записать.

Его помощница тут же извлекла из сумочки блокнот и ручку, а я продиктовал ей свои ФИО.

— На четверых? — уточнила она и, получив утвердительный ответ, констатировала. — Первые ряды не обещаю, но постараемся посадить вас не очень далеко.

Продрыхли мы до обеда, и проснулись, можно сказать, синхронно, так как тут же выстроилась очередь в туалет — он у Илзе Арвидовны находился прямо в доме и был совмещён с душем. Сначала народ справлял нужду, потом уже выстраивалась новая очередь помыться. Завтрак можно было скорее назвать обедом, но это по времени, а по блюдам — обычный завтрак. Пшённая каша на молоке и на выбор чай либо цикорий с молоком же и бутерброды с сыром, маслом и варёной колбасой.

Потом пляж — куда ж без этого, обязательная программа на каждый день. После вчерашнего малость обгорели, но не критично. Сегодня намазали девчонкам спины специальным кремом, каждый своей. Мы же с Вадимом едва ли не больше времени проводим в воде, чем на берегу, поэтому нам мазаться ни к чему.

Сегодня на море мы были не так долго. В пять вечера вернулись в «штаб-квартиру» и принялись готовиться к отъезду. До Риги ехать буквально пятнадцать минут, около 30 километров, ну и по городу… Интересно, кстати, где находится этот самый Дворец культуры? Ну ничего, спросим, язык — он и до Киева доведёт.

Довёл… На стене Дворца справа от входа располагалась афиша предстоящего мероприятия.

В четверть седьмого я принял от кассирши четыре пригласительных на пятый ряд, места начинались от центрального прохода. Перед началом можно было перекусить в буфете, учитывая, что поужинать мы не успели, бутерброды и охлаждённый лимонад местной фабрики «Veldze». Неплохой, надо сказать, лимонад, вкус оригинальный и углекислоты не пожалели, хотя та же «Кока-Кола», пожалуй, что поядрёнее будет. Но от местной газ-воды нет такого противного послевкусия, и она действительно утоляла жажду, в отличие от газировки будущего. Ту чем больше пьёшь — тем ещё больше хочется пить.

Перед началом творческого вечера на краю сцены поставили ящичек для записок с вопросами от зрителей. Чуть в глубине стоял столик, за которым сидели гости вечера. Первой выступала Ахмадуллина, звонким голос в своей обычной манере с надрывной интонацией прочитавшая с десяток стихотворений собственного сочинения. Пока она декламировала, сидевшие за столиком Евтушенко с Вознесенским то и дело о чём-то негромко переговаривались, наклоняясь друг к другу. Вторым к микрофону вышел Вознесенский. Выступал тоже пафосно, как водится у этой братии, но без такого надрыва, как Ахмадуллина.