Мои Белые Боги

И все разошлись «по местам», потому что дальнейшее обсуждение браслетного вопроса не имело смысла: переговоры зашли в тупик, а забрать у Перекооса что бы то ни было при помощи физической силы будет затруднительно. Саша летела с Перекосоом и Изирдой.

Скоро драконы расправили крылья, сделали два-три шага на разбег и поднялись в воздух. Это не должно было удивить обитателей укрепления: драконов на ночь отпускают полетать и, набрав высоту над горой-укреплением, наспех сколоченная экспедиция направилась к болотам и дальше, дальше к кулькиту. Взлетной полосы, понятно дело, не было. Доверяя способности драконов ориентироваться на местности с помощью собственных систем навигации, экспедиции оставалась только раскинувшаяся по бескрайней долине ночь и изредка сверкающие блики болот. Единственный на весь мир оплот человечества, где горели знакомые и понятные огни удалялся, удалялся и вовсе скрылся из виду. Человечество лишь маленькая точка в мирах, песчинка на пляжу огромного океана. Одни боги знают сколько раз гасла эта маленькая искра разума, если даже ученые на Земле говорят о нескольких ветвях человечества, исчезнувших навсегда. Вселенная холодным небом наблюдала, как исчезает то, чем мы так сильно гордимся – способностью думать и думать, что мы думаем.

Саша оперлась спиной на спину Изирды и закрыла глаза, чтобы пошариться в памяти и попытаться вспомнить, как выглядел каменный дракон с надписью «люблю драконов» и за этим занятием незаметно провалилась в сон. Провалилась, как в бездну, без снов, без пробуждений, пока от резкого взмаха драконьего хвоста ее не подкинуло вверх. Сон был таким глубоким, что возвращаясь в реальность, она не сразу вспомнила, где находится и в первый момент была уверена, что едет в машине с отчимом и машина наехала на кочку.

– Чуть не упал, – заметил Изирда о ближайшем ящике, который съехал со своего места. Ящики крепились веревками и крюками. Драконьи шипы лишены нервных окончаний, плотные наросты спокойно пережили не очень приятную с виду процедуру крепления ящиков. Саша проспала весь полет до кулькита, теперь возвышавшийся на равнине под светом двух огромных лун, словно двух дьявольских глаз, наблюдавших за вновь прибывшими гостями в город мориспен. Город неприветливый, холодный, чужой.

– Он бы подошел чужим из одноименного фильма, – с иронией подумала Саша, – до чего же чужое чувствуется чужим. Хоть занавесочки повесь и обои с ромашками поклей, всё равно бьет ключом чужая энергия.

Бурый проурлыкал по-дельфиньи и, вслед за старшими драконами, начал спускаться к кулькиту. В ночной темноте кулькит выглядел еще более грозным и пугающим. Малыш Бурый решил держаться чуток в стороне от своих старших сородичей и опустился на широкую площадку второго уровня от площади и, дождавшись, когда «наездники» спешатся, повернулся хребтом, таким образом требуя снять все ящики. На Буром ничего раньше не перевозили и роль перевозчика ему не понравилась. Дракончик не отвечал на поглаживания и призывы обернуться. Есть большая вероятность того, что обратно он ящики не повезет! Не повезет и всё тут! В огромном детском сердце Бурого клокотало то, что люди называют обидой.

– Вы раньше использовали на драконах крюки? – спросила Саша.

– Да, – понимая о чем речь ответил Изирда, и с озадаченным видом похлопал по драконьей лапе, – не часто, но всё было нормально. Может, он слишком мал для такого…

– Помогите мне, – крикнул Перекоос освобождая драконью спину. Крюки он оставил на месте и, поняв, что что-то пропустил, уточнил: – Что?

– Бурый обиделся, – сказала Саша.

– …драконы отходчивые. Потом извинитесь, если выживете. Сейчас-то что расстраиваться? Расстраиваться можно только в безопасном месте, во всех других местах всякие там расстройства лишние, а то и опасны.

– Твоя брутальная прямота местами уходит в сомнительную простоту, – парировал красавчик Изирда.

– Ничего не понял. Хочу есть и спать. На «три» подняли, и надо сказать, чтоб он сделал ящики летающими.

Сашины спутники потащили сложенные друг на друга три ящика, сама Саша шла впереди и освещала путь светящимися палками-«факелами». По правую руку зияли пустые арки, по левую руку, впрочем, довольно свободно от арок обрывалась выложенная шестиугольными плитками дорога. Ловкие мориспен не строили ограждений и не боялись упасть. В отличие от людей, в них, как сказал, драгэти есть сильное животное начало. И если мориспен упал, значит, хотел упасть, да и падение с такой высоты – метра четыре, вряд ли причинит им заметный вред. Вестники на первом уровне говорили тихо, старались не шуметь, повинуясь общему настроению, драконы улеглись и спокойно дали снять с себя всю поклажу. Но чего не отменить, так это светящиеся палки. В темноте само собой их видно издалека, так что надо быстро добраться до надписи, понять, зачем это было нужно и как можно быстрее покинуть это неприятное место.

– Неприятное и красивое, – подумала Саша, – необычайное сочетание.