Мой безумный Враг (СИ)

Пожав руку Белому, кивнув охране, дежурившей у входа в палату, мужчина вернулся на свое уже привычное место.

Сейчас все показатели были стабильными. Небольшие отклонения, которые выявили врачи, не должны были повлиять на общее состояние Поленьки. Но что-то происходило. И Славе это совсем не нравилось. Оставалось только ждать. А ждать, как выяснилось, Барновский совсем разучился.

Галстук, как и пиджак благополучно валялись в кресле в углу комнаты. Рубашка расстегнута. Впрочем, Славе сейчас не до шмоток. Все внимание сосредоточено на тонкой безвольной ладони, которую мужчина сжимал в своей руке. И на бледном личике.

Барновский не сводил с него глаз. Казалось, если он отвернется, все покатится к черту.

Бред, наверное. Детский сад. Но Славе так казалось.

В кармане ожил телефон. Барновский ни с кем не хотел говорить, пусть даже сам Господь Бог окажется на том конце связи.

– Все, Поленька, пора, слышишь? – пробормотал Слава, обхватил нежную ладонь пальцами, жадно приник к коже губами и уже туда, вдыхая аромат любимой: – Возвращайся ко мне. Я же никак без тебя. Совсем. Не могу, знаешь же. Дышать не могу.

Славе было плевать, слышит ли его кто-то посторонний. Главное, чтобы услышала Полина. Его девочка. Его женщина. Его жена.

– Какого хрена, Слава?! – громоподобный голос Влада Архипова пронесся по комнате.

Но Барновский даже не дернулся. Разве недовольно нахмурился. Вдруг Поле нужен покой? С другой стороны, если она Славу не слышит, может быть, среагирует на голос отца.

– Влад, не кипятись, – Слава расслышал и голос Арии Борисовны, и вот уже родители Полины оказались за спиной Барновского. – Слава, мы сразу же приехали, как только Федор нам позвонил. Что случилось? Что говорят врачи?

Голос мамы Полинки дрожал и звенел слезами. Слава медленно поднялся на ноги и повернулся к чете Архиповых

Виноват. Не уберег. Все по его вине. Зря он не настоял на том, чтобы Поля ждала его дома, под крылом Влада.

А теперь что? Теперь в душе у Славы кромешный ад и хаос.

И почему-то он не мог посмотреть с глаза родителям Полины. Не оправдал он их ожиданий. Подвел. А ведь Влад – тот человек, на которого Слава всегда полагался.

Под ребрами запекло и заныло. Умом Барновский понимал, что не имеет права на слабость. Полина вот-вот очнется, а он что? В кардиологическое отделение загремел? Нет, не пойдет.

– Пока не ясно. Ждем спеца из заграничной клиники, – с трудом произнес Слава. Руки Полины он не выпустил из своей. Сейчас только эти тонкие и хрупкие пальцы служили единственной его связью с реальностью. Все прочее казалось мелким и неважным.

– Ты мне внятно можешь объяснить, млять! – выругался Архипов.

– Запросто! – невольно оскалился Барновский. – До моей женщины добрался мой злейший враг. По моей вине она лежит здесь.

– Никто не виноват. Ясно?! Успокойтесь оба! – велела Ария Борисовна и присела по другую сторону от постели Полины. – Если хотите выяснять отношения, спуститесь на парковку клиники. А здесь закройте, пожалуйста, рты!

Слава зарылся пятерней в волосы. Дернул с силой, пытаясь хоть так привести себя в чувства. Архипов хмурился. Слава вернулся на свое место. И вдруг раздался негромкий голос мамы Полины:

– Слава, – очень тихо произнесла она, – что говорят врачи насчет беременности? Ее можно сохранить?

Вот и попал Славик в свое персональное пекло. Еще час назад у него была иллюзия о том, что как только Поленька очнется, все наладится, вернется в норму, они официально поженятся. И обвенчаются. Слава очень хотел, чтобы Полина стала его женой и перед богом тоже. И в определенный срок они с Поленькой станут родителями. Такое развитие событий казалось Славе вполне логичным, более того – желанным и ожидаемым.

Но нет, все будет совсем не так.

Слава поднял голову, с трудом оторвал лицо от тонкой ладони. Должно быть, по его взгляду Ария Борисовна все поняла.

Женщина всхлипнула. Отвернулась. Влад был рядом, обнял жену, прижал ее голову к себе.

Слава вновь прикрыл глаза, судорожно выдохнул.

Потом у него будет время, чтобы горевать над такой катастрофической потерей. Потом он перескажет слова врачей о том, что препараты, которые пришлось вколоть Полине, несовместимы с беременностью. Потом он возьмет всю вину на себя. А сейчас он всеми силами цеплялся за мысль: Полина очнется с минуты на минуту. Это самое важное. Самое главное – здоровье его девочки.

И будто услышав его мысли, тонкая ладошка дрогнула в его пальцах. Слава дернулся, замер, прикипел взглядом к бледному личику.

– Слава? Я была беременна? – голос был едва слышен, сиплый и очень тихий. Слава скорее догадывался о ее словах, нежели слышал.

– Поленька..., – пробормотал Барновский.

Так. Нужно позвать врача. Пусть осмотрит. И убедиться, что опасности нет, а все органы функционируют нормально. Нужно...

Слава и сам не понимал, что нужно сделать. Он впал в ступор, утопая в пронзительном взоре любимой. Он оказался парализован ее глазами.

Видел в них упрек, шок, панику, непонимание, боль.... Слишком много всего для одной маленькой бесконечно любимой им девочки.

***