Мой бумажный замок. Литературные эссе

В чтениях, правда, брошено было пренебрежительно, что всё это «чтиво и каша» из романов классиков сильно переоценено, но мне-то показалось, что уничижительная «переоценка» местных критиков достоинств классиков не умаляет. Хотя они не сентиментальны, не гладят по головке и не сюсюкают, жестки в своем анализе человеческой популяции в целом и каждой особи в отдельности. Приплетать сюда личностные качества, поступки, брошенные фразы и письма писателей – затея вообще глупая. Пушкин – картежник и пьяница, бабник и мот, но это – состоявшийся гений, совершивший гигантский шаг в развитии отечественной и мировой литературы. Эти две разные ипостаси не надо смешивать, вы друг с друга можете спросить: «Ты меня укоряешь, что я злая, а кто Ваську со двора попер и в Бобика камень бросил?»

С Чеховым так нельзя, мухи от котлет – отдельно. Когда он зорко всматривается в толпу, в каждого из этой толпы по отдельности, он проницает, из чего человек состоит. И проницательность его (не по доброте или злобности характера!) позволяет писателю сделать вывод, что нет белых и черных, в каждом намешано столько разнородного материала, что только диву даешься. И проявляется то оно, это хорошее и плохое по обывательским меркам, как-то нечаянно, исподволь, вроде и не к месту, но есть этот пестрый букет в каждой особи. А значит, каждый человек волен распорядиться этим багажом по собственному усмотрению – вычистить, вымести сор или зарасти по уши, вырастить свою любовь к ближнему или растерять, разменять её на пустые вздохи.

И никто тебе не поможет, не подскажет, как себя растить, как из себя по капле выдавливать раба. Бог тебя создал по образу и подобию своему, какого образца ты еще хочешь? Вот перед тобой зеркало, в котором без искажений, без нивелировки явлен образ героя – и твой тоже. На кого ты пеняешь, на безжалостного Чехова?

В угоду сентиментальному читателю-зрителю сегодня без устали работает киноиндустрия, сериалы, полные поучительной белиберды, экранизации, которые «поправляют» и классиков в том числе. Сейчас уже не помню, кто снимал «Войну и мир» в Голливуде, но там прелестная заключительная сцена, где все – в белом, все счастливы и даже Соне находят пару и пристраивают замуж! Да что далеко ходить: примерно так же дорисовали роман Яхиной «Зулейха открывает глаза», они с Иваном – вместе навсегда, сын выучился, женился, у него чудные дети и Зулейхе больше не о чем мечтать.

Ах, как бы нам подкорректировать и Чехова! Чтобы в «Скучной истории» главный герой воссоединился с воспитанницей и оба были бы счастливы. Чтобы в «Скрипке Ротшильда» доктор излечил Матрену и счастливый Яков играл у ее постели что-нибудь самосочиненное. Чтобы все три сестры и в Москву съездили, и женихов себе нашли, а брат Андрей мягко урезонил жену Наталью.

Я понимаю, что вызываю всеобщее возмущение, эссеисты-де вовсе не о том!…

А я – о том. Природу исследователя не переделать, он не батюшка в вашем приходе, чтобы слезы промокать и боль заговаривать. Он не нашей породы дерево, он нечто совсем другое и судить его по собственным меркам, «ах, зачем он над будочником подшутил!» просто глупо. Здесь – подшутил, там – школу построил или столовую для голодающих организовал…что его на каждом жесте, каждом движении ловить! По большому счету он занят совсем другим.

Я сейчас под огромным впечатлением от книги Захара Прилепина о Леониде Леонове. Кроме того, что в книге этой – блестящий анализ творчества писателя, всей огромной эпохи (а Леонов прожил 95 лет, внедрение советского проекта наблюдал от А до Я, до полного разрушения), там содержатся и очень тонкие, обоснованные на свидетельских показаниях, замечания о характере Леонова. Который к людям был недобр.

Прилепин оговаривает, что быть недобрым – не значит быть злым, зла он никому не делал. Но было у него в глазах что-то такое жесткое, взыскующее, от чего робели даже приятели и коллеги. Больному Пастернаку он во сне привиделся и открыв глаза Борис прошептал родным: «Леонова не пускайте…»

Страшно? Да. Вычеркнуть Леонида Леонова из круга наших художественных интересов, из мировой литературы? И Чехова с его «чеховщиной», как пытались вычеркнуть Достоевского с его «достоевщиной», и Есенина за «есенинщину», Ахматову –«блудницу»…

Вычеркивайте. Из мирового литературного процесса выкинуть гениев вряд ли получится, а из списка своих интересов – легко. С Леонидом Леоновым, писателем гигантского масштаба, невероятной красоты стиля, глубочайшего исследователя человеческой природы, – почти получилось, у него сегодня практически нет читателей. Видимо, судьба эта и у писателя Чехова, который в малую форму сумел легко вместить всю сущность человеческую, во всем ее разнообразии, в убогости – и потенциале. Ни одного слова лишнего, без смысловой сущностной нагрузки, отмечай – и обдумывай, читай, читай!

Но это особый разговор, неисчерпаемый, невероятно интересный и для меня – бесконечный. Вот за эту бездонную глубину, а не за благостный финал и сентиментальные пассажи, я их и люблю, этих ныне презираемых классиков.