Мой дом, наш сад

Я знаю это. Три года назад мы с Морганой сидели в ее комнате, увешанной фотографиями красивых женщин, пропахшей духами и сигаретами, комнате девушки-подростка, в мелочах все еще остававшейся комнатой девчонки - жвачки в ярких обертках хранились в музыкальной шкатулке вместе с колечками, тетрадки с историями о Номере Девятнадцать в нижнем ящике, запах детского блеска, исходил от ее губ. Моргана сказала:

- Галахад сделал это со мной.

На ней были белые шорты и розовый топик сквозь ткань которого я видела очертания черного, кружевного лифчика. Моргана хотела наколдовать себе бутылку шампанского, но содержимое красивой, как в фильмах бутылки "Кристал" оказалось больше похоже на смесь клубничной отдушки и пива. Моргана пила ее с ощутимым удовольствием, которое ей приносила скорее ситуация, нежели вкус. Ее глаза, однако, не пьянели, они оставались острыми и внимательными.

- Что? - спросила я тогда.

Моргана продолжала, не отвечая на мой вопрос:

- У него длинный шрам, как от аутопсии. Как на трупах в медицинском справочнике. Он начинается точно посередине. Я теперь знаю, почему он Галахад.

Я засмеялась, потому что забавно было бы выяснить это в постели.

- Он ищет Грааль. И больше его ничто не интересует. У него есть миссия. Он хочет победить смерть.

Моргана резко рванулась к тумбочке, взяла сладко пахнущий блеск и провела им по искусанным, зацелованным губам.

- Но ему нравится не только это. Со мной он чувствует себя живым.

Я заметила, что там, где кончалась ткань ее шорт, начинался синяк. Мне стало ужасно неловко. Я взяла бутылку, отпила ее содержимое и закашлялась. Потом я спросила:

- И как это?

- Как будто он тебя имеет. Когда тебя имеют, это так и ощущается. Я думала это вроде фигуры речи. Как если ты себе больше не принадлежишь.

Моргана облизнула губы и сказала:

- И как будто он принадлежит тебе. Вы меняетесь друг другом. Я менялась с мертвым.

Моргана засмеялась, смех ее был колким и чуточку безумным. А я задумалась над тем, что мы весьма ограничены в выборе партнеров, мужчин или женщин. Я всегда представляла, что когда мне нестерпимо этого захочется, то Кэй мне поможет. Я читала, что такова природа и человек, как существо биологичное, стремится спариваться с себе подобными, а иногда и с некоторыми другими, неподобными, что называется парафилией. Но в тот день неожиданно для себя, я подалась к Моргане и спросила:

- Как понять, что мужчина тебя хочет?

Но знать я хотела не это.

Моргана показала мне зубы, а потом провела кончиком пальца по моей груди.

- Хотя нет, - сказала она. - Так сделала бы скорее женщина.

Мне стало неловко, и мы засмеялись.

Так что я все знаю про Галахада и Моргану. И знаю, что он смотрит на нее, как на что-то свое и что, наверное, ему нравится, что он помнит ее тело без одежды, когда вокруг сидят чужие люди. Он продолжает, все еще смотря на Моргану:

- К сожалению, - говорит Галахад, закуривая новую сигарету, как только старая погибает в пепельнице. - Я знаю не больше вашего. Если бы это оказался кто-то из вас, мы бы так радовались, что даже никого не наказали бы. Если честно, я думал про Гарета.

- Эй!

- Извини, Гарет!

- Ты думаешь, это была Королева Опустошенных Земель? - спрашивает Кэй.

Галахад улыбается, не показывая зубов, и эта улыбка выходит жутковатой.

- Я не могу этого отрицать. Но это худший вариант. Может быть, на нас наткнулся враждебный волшебник. Среди нас много маньяков. И, Вивиана, ты вряд ли одна из них.

Я вздрагиваю. Откуда он знает, о чем я думаю? Кэй шепчет мне:

- Он сказал "вряд ли", а не "точно", подруга.

- Отвали, - шепчу я.

- В любом случае, - продолжает Галахад. - Я бы с радостью поделился с вами любыми новостями, но у меня их просто нет. Ночью мы проведем ритуал и постараемся что-нибудь понять. А вы будете спать и надеяться на лучшее. А теперь, детишки, давайте спустимся к более насущным проблемам. Возьмите себе по птичке.

Я с брезгливостью беру одну из ласточек в корзине. Кэй и Ниветта своими уже почти дерутся, и лапки бедных птичек безвольно болтаются в воздухе.

- Ты умрешь!

- Ты опоздал, я уже мертва.

Взгляд Галадаха чуть меняется, но я не успеваю понять, что он чувствует.

- Вам нужно изменить эту птицу. Она мертва, однако это органическая материя. Вам не нужно беспокоиться о том, чтобы сохранить жизнь, скажем, червю, превращая его в муху. Работайте с ними, как с вещами.

Никому из нас все еще не удалось изменить живую материю. Галахад у нас на глазах превращал кроликов в лягушек, а лягушек в шариковые ручки, а шариковые ручки в бабочек, а бабочек в рыб, а рыб в котов, но у нас не получалось даже превратить один вид стрекозы в другой.

Даже у Гвиневры. По крайней мере это никогда не перестает меня радовать.