Мой дом, наш сад

Я пожимаю плечами. На самом-то деле я очень хорошо понимаю, чего хочет Моргана. Или, вернее сказать, чего она не хочет - оставаться один на один с тем, что увидит. То, что делают взрослые может быть не совсем честно, но довольно милосердно.

Ласточки, думаю я, и пытаюсь вспомнить, что еще может показать нам Номер Девятнадцать. Что он любил, что ненавидел.

- Сейчас, - говорит Моргана и лезет в тумбочку, опять роется в поисках чего-то. А я снова и снова прокручиваю в голове дневник Номер Девятнадцать. Что он любил? Таблетки, потому что от них переставало быть больно, а иногда даже становилось хорошо. Ему нравилось, когда приносят таблетки в крохотном пластиковом стаканчике, он любил складывать из них слова, играть ими. Еще он любил железные инструменты, они блестели и казались ему самым красивым, что есть на свете. Хирургические инструменты, которыми резали его тело заменили ему восхищение цветами и небом. Еще ему нравились сросшиеся близнецы, которых он иногда видел. Над ними тоже ставился эксперимент, но, судя по всему, иной, чем над Номером Девятнадцать, Четыре и Двенадцать. Номеру Девятнадцать нравилось, как они выглядят и нравилось, что они никогда не бывают одиноки.

- Что еще нравилось Номеру Девятнадцать? - задумчиво спрашиваю я.

- Опухоли, - легко отвечает Моргана. - Номер Девятнадцать восхищался способностью раковых клеток преодолевать сопротивление живых организмов. Адаптивность, способность прорасти где угодно. И еще он любил банановый пудинг и шоколадное молоко.

- Не думаю, что нам стоит опасаться призраков бананового пудинга, - говорю я.

- Совершенно точно не стоит, - смеется Моргана, хотя я вовсе не была намерена пошутить. - Нам стоит опасаться Маленьких Друзей. Я, если честно, сколько не перечитывала, так и не поняла, что это за штуки.

- По-моему, его воображаемые друзья, которых он мучил и наделял разными болезнями.

Моргана пожимает плечами, а потом, наконец, достает то, что искала. Я вспоминаю эту вещь сразу же и невольно улыбаюсь. Карманные часы, которые я подарила Моргане на ее тринадцатый день рожденья. Одни из первых, которые я собрала. Они позолочены, с резной крышкой, где тонкие-тонкие нити металла сплетаются в узор, похожий на восточную вязь. По краям крышки следуют друг за другом рыбки с завитыми хвостами. Я беру у Морганы часы, смотрю на них. Надо же, Моргана их сохранила, хотя ни разу не носила с собой. На оборотной стороне моей рукой выцарапано "Лучшие друзья навсегда".

- Немного портит красоту, правда? - спрашиваю я.

- Нет. Это самая лучшая их часть, мышонок.

Я снова верчу часы в руке. Они все еще ходят, моя магия до сих пор поддерживает ток времени в них, и, сверив черные, витые стрелки со стрелками на своих часах, я убеждаюсь, что заклинание до сих пор работает без перебоев - ни на секунду не отстают, ни на секунду не спешат. Хорошие часы, думаю я, хорошая работа, Вивиана.

- Они связывают нас. И тебе привычно работать с часами.

Я кладу перед собой часы и кулон, мы с Морганой сидим на кровати, похожие, наверное, на маленьких девочек со своими сокровищами. Моргана ободряюще улыбается мне и, видит Бог или любая другая сила во Вселенной о которой в книгах не пишут, ничего красивее я в жизни своей не видела и ничто не мотивировало меня сильнее. Я почти злюсь на то, какую власть надо мной имеет Моргана.

Я пытаюсь сосредоточиться и почувствовать хоть что-то о заклинании Галахада.

- Есть нюанс, - шепчу я. - Если перенести заклинание в часы, его нужно будет обновлять. К полуночи действие закончится.

- Давай, мышонок. Мы нужны нашим друзьям и Номеру Девятнадцать.

Я понимаю, что порядок приоритетности не был соблюден и фыркаю. Я беру кулон, где переливается фиолетовая жидкость, подношу его ближе к себе, рассматриваю крохотные пузырьки посреди светящейся воды. Я чувствую, что это заклинание было сделано человеком, который очень любит Моргану. Ощущение это отчетливое, пришедшее из ниоткуда накрывает меня с головой. Любовь, нежность и желание защитить существо, которому адресован подарок мешают мне вскрыть его. Отчасти я даже ревную Моргану к Галахаду или, может быть, завидую их любви. Я ведь ничего не знаю о любви, и понятия не имею, узнаю ли. Если вдуматься, это большое везение, встретить кого-то, кто очень сильно полюбит тебя и кого полюбишь ты, находясь в столь ограниченном обществе, как наше. Впрочем, я не уверена, что Моргана любит Галахада так, как он любит ее.

- Принеси мне отвертку из моей комнаты, - говорю я.

- Только быстрее, мышонок. У нас мало времени, - напевает Моргана.

Через полминуты в руках у меня оказывается моя рабочая отвертка, и я принимаюсь разбирать часы, которые собрала шесть лет назад. Я раскладываю детали на простыни вокруг фиолетового кулона. Моргана ходит по комнате туда и обратно, в какой-то момент она закуривает, совершенно не стесняясь, только старается разогнать рукой дым.