Мой друг Карлос Шакал. Революционер, ставший героем голливудских фильмов «Шакал» и «Карлос»

Бессмертные слова записал в своем дневнике тогда советник «фараона» Жак Аттали:

«Нет никаких сомнений, что это Карлос. Президент хладнокровно встретил эти новости. В этом не было неожиданности, всем было известно с самого начала, что любовь Карлоса к Магдалене Копп недешево обошлась Франции».

На следующий день в полицию позвонил неизвестный, который на чистейшем французском заявил:

— От лица Революционного интернационала я свидетельствую, что ответственность за взрыв экспресса «Капитолий» я беру на себя. Если вы не освободите наших товарищей Магдалену Копп и Бруно Бреге, то вслед за этой последуют и другие акции, не уступающие своей суровостью.

Дальше раздались короткие гудки.

Революционный интернационал являлся вывеской многих революционных организаций, использовавших тактику террора. Бомба была установлена в чемодане, который был доставлен в 18-й вагон для бизнес-класса. В экспрессе «Капитолий» должен был ехать мэр Парижа Жак Ширак, но в последний момент он поменял решение, отдав предпочтение самолету. В 2001 году Ширак признался, что это было покушение на убийство и к суду над Копп — Бреге не имело никакого отношения. Но градус истерии был повышен.

Менее чем через неделю, 5 апреля, французское посольство в Гааге получило записку от западногерманской Фракции Красной армии, в которой говорилось о солидарности RAF с Организацией революционеров-интернационалистов. В книге «Тайная война Карлоса Шакала» письмо приведено в следующем изложении:

«Французскому посольству в Нидерландах

Мы заявляем о своей безоговорочной поддержке нашего товарища Карлоса и осуществляемых им операций.

Мы требуем немедленного освобождения наших товарищей Бруно Бреге и Магдалены Копп. Они томятся у вас в тюрьме.

Если вы полностью не удовлетворите это требование, мы со своей стороны примем против вас действенные меры. Они будут сравнимы с тем, что делаете вы в своем государстве, когда уничтожаете свободу и угнетаете человеческое достоинство. Это послание — первое и последнее.

Если оно не будет принято вашим правительством во внимание, это будет означать, что оно отказывается от диалога.

Наш долг — защищать наших товарищей, ибо когда государство попирает демократию с помощью тюрем, сопротивление становится долгом каждого.

Революция победит».

Через 10 дней после этого, 15 апреля 1982 года, когда должен был начаться суд над членами организации, в служебной квартире в Бейруте был застрелен офицер Ли Кавалло и его супруга. Официально Ли Кавалло числился шифровальщиком при французском посольстве, но эта должность была прикрытием агента СДЕКЕ. Громкое убийство сразу назвали сигналом тем, кто собирается выносить приговор в Париже. Сигналов вообще звучало много, но большинство из них были связаны как раз не с Карлосом, а с Сирией: 21 апреля 1982 года вечером телеканал ТФ-1 показал документальный фильм об убийстве посла Деламара при участии спецслужб Сирии, что привело в бешенство сирийцев. В это же время к знаменитому тунисскому ресторану «Шез Бебер» на улице Марбеф в Париже подъехал старенький «опель», за рулем которого сидел молодой мужчина арабской внешности. Он спросил у официанта, кому принадлежит «рено», припаркованный напротив входа в заведение, после чего попросил переставить автомобиль по причине того, что собирается оставить машину на всю ночь. Тот согласился. Над рестораном находилась редакция «Аль-Ватан Аль-Араби», оппозиционной сирийской газеты.

Уже больше двух месяцев Бруно и Магдалена сидели в тюрьмах на окраине Парижа: Копп погрузилась в мир вязания и успела даже связать сердцееду Вержесу несколько свитеров. Утром 22 апреля 1982 года они появились в пуленепробиваемой стеклянной клетке в парижском Дворце правосудия. Журналисты, полицейские, шпики — зал заседаний был переполнен людьми. С трудом преодолев людскую реку, Вержес протиснулся к Магдалене и галантно поцеловал ее руку. Она скромно улыбнулась и что-то сказала ему по-французски. Вержес тоже улыбался.