Мой друг Тарантино

— Ты говорил, что никуда не торопишься. Сиди и слушай. Они вернулись с Кипра, но лучше не стало. Щербатов звонил раз по пять на дню, вроде бы по-дружески, шутил, забавные истории рассказывал, но Людка чувствовала, надолго его не хватит, взгляды становились все жарче, все нетерпеливее. Ситуация сложилась паршивая. Щербатов запросто мог превратить жизнь любого человека в ад кромешный. У Людки он, кроме омерзения, никаких чувств не вызывал, а муж продолжал пребывать в счастливой уверенности, что все прекрасно в этом лучшем из миров, и рассчитывать на его поддержку не приходилось. Максима стали отправлять в командировки, денег платили столько, что у него вовсе крыша поехала. Когда он уезжал, Людка боялась оставаться в квартире, ночевала у подруг. Однажды вышла из подъезда и обнаружила машину Щербатова. Он пригласил ее поужинать, она отказалась, сославшись на дела. В машину он ее все-таки усадил и по дороге начал очень неприятный для нее разговор. Где они познакомились с мужем, как вообще такая девушка обратила внимание на парня вроде Максима. Он ведь недалекий, внешности самой обыкновенной, вряд ли из него выйдет что-то путное и прочее в том же духе. Людка со всем согласилась и с улыбкой пояснила, что мужа любит недалекого, бесперспективного, с обыкновенной внешностью, потому что сама недалекая и бесперспективная, и они друг другу необычайно подходят. «Ты ошибаешься», — заявил Щербатов с этой своей улыбочкой, а через две недели Максим погиб. Взорвался в машине. Говорили, что это неудачное покушение на Щербатова, он сам по этому поводу соловьем пел и так лихо обыграл ситуацию… впрочем, ты, наверное, знаешь… Людка уверена, это он убил ее мужа. Похороны были пышными, впрочем, хоронить-то оказалось нечего. За все расплачивался Щербатов и памятник на могиле поставил из чистого мрамора. Навещал вдову, чтобы выразить соболезнование и поддержать. Сразу после сорокового дня Людка сбежала из дома, стала снимать квартиру в другом районе, даже с работы уволилась, но он ее все равно нашел. Теперь, когда Максима не стало, со слов о дружбе он все чаще переходил к большой любви. Стало ясно, в городе ей делать нечего. Она написала мне, что собирается приехать, а я очень обрадовалась, потому что после гибели Макса считала — рядом со мной ей будет легче. На похоронах я не присутствовала, телеграмма пришла, когда я уехала в отпуск, вернулась, бросилась к сестре, вместо адреса у меня был номер абонентского ящика, мы встретились, но ничего о Щербатове она не рассказала. Конечно, я здорово перепугалась. Макс погиб, сестра живет на квартире, работу бросила, ясно, она чего-то боится, поэтому ее решение переехать ко мне восприняла с радостью. Людка попыталась продать квартиру, он об этом узнал и вновь заявился, обо мне она и слова не сказала, зачем давать лишний повод себя шантажировать, наплела о каких-то родственниках в Сибири. Ему это не понравилось, все неизбежно шло к развязке. И тут случилось вот что: однажды вечером Людка возвращалась от подруги, и на нее напал какой-то тип. Чокнутый наркоман выхватил из рук сумку, толкнул Людку и бросился бежать, а сестре не повезло, она упала, ударилась головой о поребрик и заработала черепно-мозговую травму. На счастье, минут через пятнадцать ее обнаружил сосед и вызвал «Скорую», очнулась она в палате и первым, кого увидела, был Щербатов. Сидел у постели с постной миной. В больнице она пролежала месяц, и все это время он трижды в день навещал ее. Мне она ничего не сообщила. В день выписки Щербатов ее встретил, повез Домой, по дороге попросил заглянуть к нему, сказал, что приготовил сюрприз, так и сказал: «сюрприз», отказывать было бессмысленно, и она просто кивнула. Они приехали, Щербатов провел ее в гостиную и поздравил с выздоровлением. А потом преподнес подарок. — Я выдержала паузу и пустила в ход тяжелую артиллерию:

— Сначала она даже не поняла, что это, а когда сообразила… в общем, у нее был шок.

— Ты меня заинтриговала, — усмехнулся Антон. — Так что такого он ей подарил?

— Голову, — ответила я, глядя в его глаза. — Голову того самого несчастного наркомана. При этом проникновенно сказал, что никто не посмеет ее и пальцем тронуть.

— Впечатляет, — кивнул Антон и тут же спросил:

— А твоя сестрица не грешит избытком фантазии?