Мой друг - вампир

Кристиан сидел в кресле у старинного торшера, и золотистый свет скрадывал неестественную бледность его лица.

- Привет. Очень рада увидеть тебя вновь.

- Привет, - Кристиан улыбнулся одними губами. - Могу сказать то же самое.

Странный гость так и не притронулся к угощению - распакованная Таней коробка шоколадных конфет осталась нетронута, чай остыл, а с апельсинами безжалостно расправлялась взволнованная и смущенная хозяйка дома.

- Кристиан, что происходит? Грядет какое-то событие? Сознайся, ты приехал в город не для встречи с нами?

- Должен признаться, да. Появление в сквере Татьяны стало для меня неожиданностью.

- Приятной? - уточнила она.

Вампир вежливо улыбнулся.

- Знаете, какой сегодня день?

- До каникул вроде бы далеко, и никаких праздников на горизонте . рассуждала Панкратова. - Может, родился кто-то знаменитый?

- Его еще называют Хэллоуин, то есть День Всех Святых. Впрочем, по сути, он имеет к христианским традициям очень поверхностное отношение. Католическая церковь не смогла искоренить древний языческий обычай и превратила день празднования Нового года в день прославления мучеников и святых.

- Подожди, подожди, мы об этом денечке хорошо наслышаны, даже фильмы смотрели, - перебила Кристиана Панкратова, - и знаем, что его выдумали американцы, а к нам он не имеет никакого отношения.

- Американцы сделали из Хэллоуина развеселый праздник и зарабатывают на нем неплохие деньги, но приверженцы языческой веры помнят истинное его значение. В ночь, когда новый год сменяет старый, Самхэйн начинает свою жатву...

- Самхэйн?

- Кельтский бог смерти. Его урожай - души всех, кто умер в течение года. В эту ночь почти исчезает граница между миром живых и миром мертвых, и тени усопших навещают землю. Они могут вселиться в живые тела, и потому от духов пытались откупиться обильными подношениями...

- Да ты осведомлен в вопросах кельтской мифологии не хуже тети Лары, вновь перебила его Татьяна. - Но какое отношение к этим чудесам имеет наш скромный провинциальный городок?

- Самое прямое. Когда граница между мирами становится зыбкой, не только дух, но и существо из плоти может пересечь этот рубеж, войти и вернуться из царства мертвых. Прошедший сквозь врата станет властелином обоих миров и получит возможность перекраивать реальность на свой вкус. Однако такое путешествие возможно только при определенных условиях. Надо знать, где находятся врата, и иметь отворяющий их ключ. Помните принадлежавший мне старинный кулон? Если соединить камень с шестью другими осколками кристалла, он обретет былую силу и сможет открыть проход между мирами. Что же касается вашего города... - вампир помедлил, раздумывая, как сообщить то, о чем я и так уже догадывалась. - Милые девушки, вы и не представляете, возле какой бездны живете. Кто-то называет это место пересечением особых энергетических потоков, опоясывающих Землю, кто-то перекрестком миров, а некоторые считают, что здесь слишком истончилась реальность. Иными словами, проход в неведомое находится совсем рядом, на том месте, где сейчас разбит сквер...

- Мы знаем. Однажды мы посмотрели в глаза бездне.

- Вот как?

- Точнее, проход нашла одна наша подруга, - пояснила я, - а у нас из-за этого случилось множество неприятностей.

- Тогда вы представляете, о чем идет речь. Я здесь, потому что хочу помешать тому, кто попытается обрести абсолютную власть над миром.

- А если он все же добьется своего? - в голосе Тани звучала тревога.

- Однажды такая попытка почти удалась. Врата оставались открытыми только несколько мгновений, но мироздание пошатнулось, и бездна породила нас, вампиров. Несостоявшийся властелин мира задумал подчинить своей воле мертвецов, наделил их тела подобием жизни и обрек души на вечное проклятие. "Первые ласточки нового мира" - так называли нас в незапамятные времена. Каждая попытка открыть врата оставляет неизгладимые шрамы, искажает реальность.

- У кого бы ни были все части камня, Кровавый Алекс не отдаст ему последний осколок, а следовательно, ключ не собрать.

- Кристаллом завладел Оркус. Он надеется, что даже разбитый камень позволит открыть врата.

Я хотела задать Кристиану какой-то вопрос, но внезапно почувствовала, что слабею и погружаюсь во тьму. На самом дне сознания вспыхнула светящаяся точка. Она росла, превращаясь в сверкающую, подвижную, как ртуть, каплю. Ослепительное сияние притягивало, завораживало, заставляло забыть обо всем...

- Я сумасшедшая! Сумасшедшая! - В воздухе пахло нашатырным спиртом, а холодные руки Кристиана поддерживали мою голову.

- Ты не безумна, - мягко проговорил он.

- Ошибаешься. Меня мучают кошмары, руки рисуют помимо воли, а средь бела дня преследуют видения. Разве это нормально? Мама говорит, что это переходный возраст и реакция на похищение, но я понимаю, что просто сошла с ума.

- О чем твои кошмары?

- О вампирах, не боящихся солнца, о вылезающих из могил мертвецах, о вывернутом наизнанку городе. Только что мне померещилась похожая на сгусток жидкого огня капля. По-твоему, это нормально, Кристиан?

- Вполне. Ты видишь будущее. То, что грядет за часом перемен.