Мой единственный

Кэрол всегда это спрашивала и крайне редко получала иной ответ.

«Ему повезло остаться в живых», — твердили доктора, когда ошеломили Джулию своим диагнозом: Джеральд уже никогда не будет прежним. Слишком сильна была травма головы. Семь переломов в конце концов срослись, но разум не вернулся. Доктора были с ней откровенны и не оставили надежды. Отец будет нормально засыпать и просыпаться, сможет даже есть, если его кормить с ложки. Но не сможет связно мыслить и разговаривать. И с его уст не сорвется ничего, кроме бессвязного бреда. Повезло остаться в живых?

Джулия часто засыпала в слезах, думая об этом.

И все же Джеральд опроверг предсказания докторов. Как-то через год после роковой поездки он ненадолго пришел в себя, а потом это стало случаться каждые несколько месяцев. Прекрасно сознавал, кто он и где находится. Помнил, что с ним случилось. Но в первые несколько раз Джеральда охватывала такая ярость, что моменты просветления трудно было назвать благом. Но он помнил! Каждый pаз вспоминал предыдущие периоды ясного сознания. На несколько минут, на несколько часов снова становился собой. Но это никогда не длилось слишком долго. И в промежутках сознание снова меркло.

Доктора не могли это объяснить. Они вообще не ожидали, что временами инвалид будет приходить в себя. И по-прежнему не давали надежды на то, что когда-нибудь он поправится. Называли его моменты просветления счастливой случайностью. По их словам, подобных явлений никогда не случалось. Она предупреждали Джулию, что вряд им это случится снова. Но это случалось.

Когда отец в третий раз пришел в себя, сердце Джулии сжалось от боли.

— Где твоя мать? — спросил он.

Ей советовали не волновать отца, если он когда-нибудь снова «проснется», а это означало, что нельзя говорить ему о смерти жены.

— Она уехала за покупками. Ты… ты знаешь, как она любит ездить по магазинам.

Отец рассмеялся. Любовь матери к покупкам была едва ли не единственным ее увлечением. Она часами пропадала в магазинах, где покупала совершенно не нужные вещи. Но Джулия сама еще была в трауре. И ей труднее всего было улыбаться, сдерживая слезы, пока он снова не погружался в серое царство небытия.

Конечно, она обращалась к различным докторам. И каждый раз, когда очередной эскулап отрицал возможность выздоровления, давала ему отставку и находила нового. Но со временем перестала это делать и оставила последнего, доктора Эндрю. Потому что тот был достаточно честен, чтобы признать случай отца уникальным.

Немного погодя, когда они оказались в столовой для завтрака, Кэрол, несшая к столу свою наполненную с верхом тарелку вкупе с большой корзинкой пирожков, внезапно остановилась. Похоже, она наконец заметила последнее добавление к обстановке комнаты.

— Господи милостивый, как тебе это удалось?! — воскликнула Кэрол, с изумленным видом поворачиваясь к Джулии.

Та взглянула на большую красивую коробку, стоявшую наверху горки с фарфором. На подкладке из голубого атласа, за стеклянной крышкой сидела прелестная кукла. Джулия уселась за стол, стараясь не краснеть.

— Несколько недель назад, — прошептала она, знаком приглашая Кэрол садиться, — я нашла человека, который только что открыл магазин рядом с нашим. Он делает эти красивые коробки для хранения сувениров. Я не хотела, чтобы кукла развалилась от времени, вот и заказала для нее коробку. Я еще не решила, куда ее поставить, тем более что моя комната так захламлена. Но уже привыкла видеть ее здесь.

— Не знала, что ты все еще хранишь куклу, которую я тебе подарила, — восхищенно прошептала Кэрол.

— Ну конечно, храню. Она по-прежнему остается моей самой большой драгоценностью, — призналась Джулия.

Это была правда, не потому, что кукла дорого стоила. Нет, Джулия просто ценила этот знак дружбы. Конечно, Кэрол не подарила ей куклу при первой встрече, но когда получила новую, не желая отправить старую на чердак, вспомнила о Джулии и застенчиво предложила куклу новой подруге.

Кэрол покраснела при воспоминании о том дне, но тут же усмехнулась:

— Ты тогда была таким маленьким чудовищем!

— Ну, не такой уж я была скверной! — фыркнула Джулия.

— Такой, такой! Вопли, истерики, запугивания, требования! Обижалась по всякому поводу и без повода! Едва не расквасила мне нос при первой же встрече! И расквасила бы, не сбей я тебя с ног!

— На меня это произвело сильное впечатление! — улыбнулась Джулия. — Ты была первой, кто сказал мне «нет».

— Но не могла же я вот так, сразу отдать тебе свою любимую куклу! Ты даже не просила, сразу попыталась отнять. Но неужели ты ни в чем не знала отказа?!

— Ни в чем. Мать была слишком слабой и нерешительной… ну, ты помнишь. Она всегда уступала мне. А отец был чересчур мягкосердечен. Он в жизни никому не сказал «нет», а тем более мне. Я даже получила пони за несколько лет до того, как сумела на него сесть. Просто потому, что попросила.

- Вот почему ты была таким ужасным маленьким чудовищем до нашей встречи! Безнадежно избалованной!