Мой грех

Выдыхаю полной грудью. Становится немного легче. Сжимаю в руках полотенце, которое я всё это время держала в своей хватке. Выпрямляю спину и спокойно направляюсь в душ. Холодная вода сможет помочь мне немного прийти в себя.

***

– Kara, min fadlik qul li limadha ybdw wajhak mithl allaymun alhamida?

(Кара, скажи, пожалуйста, почему твоё лицо похоже на кислый лимон?) – Саид наклоняется ко мне и ставит локти на стол.

Каким же он порой бывает настырным. Тянусь к чашке своего ароматного кофе и подношу к своим губам. Прежде чем сделать глоток, проговариваю:

– Walam yukhabirk ahd 'anak tabdu fi bed al'ahyan mithl qurd, wahu 'amr ghurayb lilghayata? (А тебе никто не говорил, что ты порой похож на обезьяну, которая слишком любопытная?) – от моих слов Амина не сдерживается и прыскает со смеха.

– Саид, я думаю, сейчас лучше вообще не трогать нашу госпожу, а то, возможно, после обезьяны она может тебя превратить в более смешное животное.

Парень переносит свой взгляд на мою подругу, а потом говорит:

– Нет, Амина. Просто наша Кара не может смириться с тем, что миссис Смит не оценила её рвения к созданию более необычного стиля одежды, чем та просила сделать, – затем он облокачивается к спинке стула и начинает смотреть по сторонам.

– А ты заметил, как она готова была прямо там её задушить? – воодушевлённо продолжает подруга.

– Если пришлось ставить на кон, я бы поставил за миссис Смит, – начинает своими пальцами барабанить по столу.

– Я думаю, наоборот. Нам бы пришлось искать место, чтобы спрятаться. Гнев Кары это хуже всего на свете.

– Ой, да брось, она бы не смогла справиться с железной дамой, – с нотками недоверия говорит Саид.

– 'ana 'aqul lak bi'amanat, fatat fi alghadab ymkn 'an tafeal mithl hdha alshay'…

(Я тебе честно говорю, девушка в гневе может такое сдел…).

– Ничего, что я сижу с вами, а вы обсуждаете меня? – перебиваю лучшую подругу, не дав возможности закончить свою тираду.

– Султанша, а мы уже думали, ты больше не заговоришь, – обладатель карих глаз начинает смеяться, затем протягивает свою руку. Амина в знак согласия хлопает по его руке.

– Ваши шутки такие же нелепые, как и вот тот ботан в очках, который пытается найти место, чтобы спокойно сесть и допить свой пакет йогурта, – сделав последний глоток ароматного капучино, смотрю на часы. Не хочу опоздать на последнюю лекцию.

Начало дня было ужасным. Но я не предполагала, что даже на лекции кто-то сможет испортить мне настроение ещё больше. Я не понимаю, почему миссис Смит так ужасно восприняла мою идею насчёт сочетания в одежде западного и восточного стилей. Порой мне начинается казаться, что эта пожилая женщина не любит студентов, которые пытаются создать нечто иное. Но сидеть и просто рисовать длинные платья в пол не для меня.

В одежде должна быть страсть. Да, именно она. Такая, чтоб, лишь увидев подобный наряд, человек не смог отвести свой взор. Когда художник создаёт свой шедевр, независимо какая будет картина, он вкладывает свою душу. Всего себя. Он буквально влюбляется в своё творение.

Дизайнер тоже должен полностью отдаваться своим идеям. Это похоже на то, как два танцора сливаются в едином танце. Но когда один из них исчезает, всё рушится. Нет больше того огня, что присутствовал в этом танце. Становится однообразно и скучно.

Работа должна приносить лишь удовольствие и ничего более. Я не тот человек, который готов в искусстве идти на уступки лишь потому, что нужно следовать правилам тех, кто добился в этой жизни чего-то. В моей жизни и так хватает правил. Запретов. Всего того, что я соблюдала с самого рождения и должна соблюдать до конца жизни. В своей профессии этого терпеть я не намерена.

Саид может посчитать меня глупой девушкой, но он не знает, какая я на самом деле. Слушая его слова, мне было даже немного весело. Человек делает выводы лишь по тому, что видит. Возможно, он такой человек, который по-своему всё оценивает. Но за время пока мы были вместе, я могу с точностью сказать одно: его взгляды порой меня смущают. Не знаю почему. Но в нём есть нечто иное. Или это уже просто мои больные фантазии, которые после случившегося начали казаться реальностью.

– Ребята вы собираетесь идти? – встаю из-за стола, чтобы, наконец, отправиться в аудиторию, где у нас будут занятия по истории искусства.

– Чёрт, точно, нужно уже сматываться отсюда, – парень хватает свой рюкзак и встаёт.

Я быстрыми шагами начинаю идти к выходу из кафе, где ещё недавно мы сидели. На улице немного прохладно, отчего по коже начинают бегать мурашки. В последнее время погода в Салониках значительно испортилась. Она, вообще, резко меняется. Я стараюсь привыкнуть к такому климату, но пока выходит не очень хорошо. Я люблю сложности, но это не относится к погоде. Но этот холодный ветер даёт мне возможность немного собрать свои мысли воедино.