Мой капитан

– У женщин нет чести, – сообщил он, – и мне плевать, как тебя зовут… – зарычал он, и шагнул ко мне. Его глаза пылали. Ужас сковал меня, – Ты княжна Боткина, и сейчас ты, княжна, ляжешь под  меня! Дикаря! – с этими словами он опрокинул меня на мех.

Я закричала, запуталась в черной шерсти.

– Я хотел по хорошему, – говорил он, сдирая с меня платье.

Когда с одеждой было кончено, Казбек отодвинулся и на секунду замер, разглядывая меня. Мои глаза наполнились слезами, но плакать перед ним я не собиралась. Ужас сменился злостью. Я была больше, чем уверена, что если сделаю, то, что задумала, меня непременно убьют.

Тяжело дыша, Казбек потянулся к моему бедру. Я с силой оттолкнула его ногой от себя, ткнув между ног.

Он взвыл как зверь. Я кинулась к красиво сервированному столику  и схватила красивую вилку с двумя зубцами.

Казбек оправился от боли, поднялся на ноги и последовал за мной. Я обернулась и полоснула его по лицу.

Он вздрогнул. Две белые полоски  на его лице медленно краснели, наполняясь кровью.

Казбек  коснулся щеки рукой, и взглянул на пальцы, запачканные кровью, потер их друг об друга, и поднял на меня тяжелый взгляд. Что ж, ему не требовалось ничего говорить.

Он замахнулся  и ударил меня тыльной стороной ладони, так неожиданно, что я сразу не поняла, отчего вдруг у меня  вспышки перед глазами, а земля резко пошатнулась.

Казбек подошел ко мне. Я лежала на полу, не подавая признаков жизни.

– Сука, – сказал он в тишине, и вышел из комнаты, скрипнув дверью.

Я осторожно приоткрыла глаза. Села. Комната слегка кружилась, а левый глаз, казалось, лопался.

Мне удалось собрать одежду, и кое-как прикрыть наготу. На секунду я почувствовала радость оттого, что отсрочила миг расплаты.

Ах, Кирилл! Ну, где же ты? Почему, почему  я так и не ощутила твой поцелуй? Поцелуй человека, которого действительно люблю.

Я закрыла лицо руками и заплакала.

Когда слез не осталось, я вспомнила о сервированном столе, который остался стоять в центре комнаты.

Быстро  поела, не желая ни о чем думать. Потом, ощутив ужасную слабость, упала на кровать, и укутавшись мехом, заснула.

12

 Я закричала, чувствуя, как могильный холод  обволакивает меня, выставила руки, и неожиданно для себя ухватилась за что-то.

Страшно было открыть глаза. Я бы хотела уже оказаться мертвой. Голова раскалывалась, а руки адски медленно слабели, со страшными  болями. Я была жива.

Медленно разомкнула веки. Ярко-голубое небо  заглядывало в черный вертикальный тоннель над головой.

Спасение было меньше чем в метре от меня. Я держалась за скользкий выступ в грубой стене могильника.

В глубине души понимала, что долго не продержусь, и для ног опоры не было. Мне казалось, что я слышу крики из глубины колодца. Просьбы о помощи, злобные проклятья.

Солнце. Вот он, совсем близко, но темнота тянет меня вниз.

Неожиданно солнце померкло. Я посмотрела вверх и увидела протянутую руку.

– Аня, хватайся, – раздалось эхом вокруг.

Все происходящее казалось нереальным. Но самое ужасное было в том, что я не могла ухватиться за руку помощи. Не могла разомкнуть пальцев, даже если бы хотела.

Мой спаситель обхватил мои запястья и рывком вытянул из ямы.

Мой спаситель – мой капитан.

Кирилл прижал меня к себе. Ноги меня совсем не держали. Он гладил мои волосы.

– Анечка, ласточка моя, все позади, все кончено, ты в безопасности, – приговаривал он.

Ветер трепал нашу одежду и волосы. Меня била дрожь. Небо стало серым, почти черным, в ожидании бури.

Я подняла лицо к Кириллу, желая что-то сказать. Но он опередил мои слова.

Его горячие губы коснулись моих.

С неба сорвались первые капли дождя.

Он целовал меня нежно, успокаивающе, будто ласкал.

Хлынул дождь.

Мои ноги подогнулись.

Ессенский подхватил меня на руки. Я уткнулась лицом в его грудь, не желая замечать окровавленные трупы вокруг, на земле.

Кирилл взобрался на лошадь, не выпуская меня из объятий. Страшная усталость завладела мной, я позволила себе расслабиться, почти лишится сознания.

Он пришпорил коня.

Испод едва прикрытых век я наблюдала за ним. Обеспокоенное лицо, щетина, усталые глаза.

Моё сердце готово было разорваться от счастья. Он жив! Мой капитан боялся меня потерять, и теперь сжимает в своих объятиях…

Я не знаю, как долго мы ехали, потому что периодически впадала в дрему. К реальности меня вернул голос графа Михайлова.

– Господи, Анна Петровна, мы уже потеряли надежду найти вас.

Граф взглянул на меня, и в его глазах промелькнул легко узнаваемый ужас.

– Что эти звери сделали с вами? – выдохнул он.

Я попыталась улыбнуться Михайлову.

– Уверяю вас, сударь, эти раны всего лишь расплата за непослушание.

Алексей оглянулся на Мартынова, который деловито очищал свой кинжал от крови.

– Полагаю, теперь мы можем возвращаться, – сказал он.

И к моему удовольствию, всю обратную дорогу я провела в уютном коконе из объятий моего капитана.

Граф Михайлов не отставал.

– Где Татьяна? – задала я, так долго мучающий меня вопрос.

– О, вам не стоит беспокоиться. Ее похитителей мы нагнали еще до рассвета. Все это время она с ума сходила, угадывая вашу участь, дорогая сестра. Она будет невероятно рада видеть вас.