Мой капитан. Работает полиция Чартауна

— Сообщить Вигану, выяснить с кем общался детектив, коллеги, друзья, всех допросить. Найти! — почти срываюсь на крик, загребаю ладонью снег и растираю шею, надо прийти в себя.

— По данным браслета Перк дома. — слышу голос Реймана — Мы едем туда!

— Нет! — рявкнул так громко, что нам том конце провода воцарилась тишина — Он детектив полиции Чартауна и знает, что его можно отследить. Отправь к нему экипаж, который дежурит сегодня, Кларк и Андерсен. Вы не меняете маршрут.

— Минута, кэп! — кричит Брант, а я уже вижу следы тонких шпилек на заснеженных дорожках парка.

— Северный вход, триста метров прямо, пятьдесят налево. Оперативную группу и криминалистов сюда.

Сканирую парковые дорожки. В воздухе тонкий аромат ее тела, запах пентобарбитала и тонкая вуаль магии. Этот идиот мог убить ее или усыпить. В нос бьет едкий запах аммиака, до предела усиленный чарами. Пытался скрыть следы? Глупый, молодой трик, он совсем не знает, как устроены форсы. Я опускаю руку на промерзлую землю, закрываю глаза и четко вижу все, что происходило здесь. Уровень скачет слишком сильно. У меня пятый, предельно возможный потенциал трика. Это пятьсот единиц, но по ощущениям я поднялся ещё на триста, не меньше. Видимо, от колоссального стресса. При своем максимуме, я бы провел здесь около часа, пытаясь выстроить связь, взять след, а сейчас…

— Капитан! Есть что-то? — ко мне подлетает запыхавшийся форс, а Милз и Рейман резко останавливаются, хватают ртом воздух и зажимают руками носы, не могут подойти ближе.

— Есть. — процедил сквозь зубы, расстегивая тесный галстук и бросил Аллану ключи — Брант, возьми мою машину, нам могут пригодиться некоторые препараты.

— Так точно, кэп! — приободрился форс.

— Эмили, настройся на меня, установи связь. — Милз, кивает, а Брант протягивает брелок от своего автомобиля другу — Все за мной, не отставайте.

От напора зверя, кажется, скоро треснут ребра, но мне больше не нужно думать, мне нужно найти ее. Давай дружище, выбирайся. Твой выход.

Тамина Ливингстон.

— Не вините никого из людей в моей смерти, — устало выдохнула, царапая бумагу ручкой — я сама так захотела, поэтому… выстрелю себе в башку? Может как-то поизящнее, детектив?

— Пиши! — цедит Перк сквозь зубы, продолжая выдумывать текст моей предсмертной записки.

— Слушай, Патрик, у меня даже руки не дрожат, не правдоподобно! — действительно не дрожат и принимаю все как данность… — Почему, кстати?

— Переборщил с пентобарбиталом. Считай, ты накачана седативными под завязку. — недовольно поясняет рыжий — Ниже пиши “Прощайте”, ставь дату и подпись.

— А сообщить родным, как я их сильно любила? — возмущаюсь, пробежав взглядом по, уверена, самой дурацкой из всех записок.

— Перебьешься! — парень вырывает из моих рук листок, сверкает глазами, как сумасшедший и снова связывает руки — Молись, Ливингстон!

— Лунная призма, дай мне сил! — давлюсь от смеха, подначивая Перка и он встает напротив меня, направляя ствол мне в голову.

— Какая же ты дура. — бросает рыжий — Мне придется убить тебя дважды, из-за кольца. Извини, но невыносимо больно будет оба раза.

— Патрик, ты же не убийца. — вкрадчиво говорю я, жить-то хочется — Ты хороший парень, добрый, умный. Ты не убийца, слышишь?

— Прекрати! Заткнись! — его голос предательски дрожит, а руки трясуться. Он не может решиться.

— Подумай о близких? — сбавляю тон, стараюсь говорить спокойно, но твердо — Тебя вычислят рано или поздно, как ты будешь смотреть в глаза друзьям? Коллегам? Оно того не стоит, Патрик, поверь.

— Раз… - шепчет парень, пытаясь восстановить сбитое дыхание.

— Хочешь денег, Патрик? Тебе заплатят сполна за меня. — продолжаю с нажимом, давлю на больное — За живую.

— Два… — чуть громче произносит он и придерживает руку с пистолетом второй, для уверенности.

— Неправдоподобно же! — цепляюсь за последнюю надежду, оттянуть время казни — Я не могла выстрелить себе в лоб с двух метров, физически. И кровь должна быть на записке, правда?

— Три! — игнорирует мои слова детектив, на его глаза наворачиваются слезы, но… Он спускает курок. А я жмурюсь изо всех сил, кажется, нотки страха пробиваются через необъятную толщу спокойствия.

Секунда. Другая. Приоткрываю один глаз и вижу изумленное лицо рыжего. Осечка.

— Да бро-ось! — облегченно запрокидываю голову, шумно втягивая воздух — Это знак, Патрик.