Мой князь Хаоса

Пусть солнце светит ярко над вашей головой. Пусть бриллианты звезд освещают ночь не хуже, чем серебро ваших волос освещает мой мрак.

Во тьме очень легко заблудиться. Очень просто обжечься там, где прежде было лишь тепло чужого тела.

Но тот, кто ищет дорогу, должен найти ее. Это просто. Достаточно лишь захотеть. Поверьте, дорогая княгиня. Достаточно лишь раскрыть глаза.

Если вы готовы забыть, чтобы понять. Отвернуться, чтобы увидеть. И задержать дыхание, чтобы вздохнуть полной грудью, в полночь вы найдете мой подарок. Коснитесь его. И пусть враги станут друзьями. Хотя бы на несколько часов…”

Вместо подписи значилось всего одно слово: “Дым”.

Сложно передать весь ураган ярости, который накрыл Эленику в этот момент.

“Как он посмел?!” — думала она, нервно расхаживая по комнате, не обращая внимания, что весь ее растрепанный вид в такой час совершенно не приличествует княгине Порядка. Ведь к ней в любой момент мог кто-нибудь войти. Могли приехать гости, послы, муж, в конце-концов! А она в одном банном халате на влажное тело зарылась руками в мокрые перепутанные волосы.

“На что он рассчитывает? Что я кинусь в полночь искать его проклятый подарок? Чтобы “стать друзьями на несколько часов”? Самоуверенный наглец!”

Никогда еще Эленика не чувствовала в себе столько гнева. Хотелось кусаться, драться и топать ногами. Но вместо этого она схватила с полки серебряный подсвечник и замахнулась, чтобы бросить в окно, не подозревая, насколько в своей ярости она похожа на князя Хаоса.

Но в последний момент девушка пожалела тонкое Палирское стекло и, сжав губы, швырнула предмет об пол.

Канделябр на три свечи глухо ударился о мягкий ворс ковра, не принеся княгине желаемого облегчения.

Она остановилась у стола, гневно сжимая кисти в кулаки.

“Почему он поставил такую подпись?” — размышляла она, прекрасно догадываясь об ответе. “Чтобы лишний раз вывести меня из себя? “Дым” — это же название моего стихотворения из сборника Ники Мьен. Неужели он думает, что его самоуверенный особа значит для меня хоть что-то?”

Закрыв глаза, Эленика вспомнила одно из четверостиший:

“Он уносит с собой твои крылья,

Он оставит тебе лишь память,

На прощанье он скажет: “Лишь пыль — я”,

Но запомнится он, как пламя…”

В гневе кусая губы, княгиня постаралась взять себя в руки.

— У вас просто дьявольское самомнение, Дариэн Астард, — почти выплюнула она с ненавистью, стараясь не вспоминать, что именно о нем она и подумала, пару дней назад перечитывая этот стих в книжке, украденной из комнат повелителя.

Еще раз перечитав письмо, княгиня быстро смяла потрясающе красивую бумагу и бросила в огонь камина. Оранжевые языки пламени тут же окрасили послание черными пятнами, постепенно превращая его в пепел.

Естественно, ни о каком “прикосновении к подарку” не могло быть и речи. Эленика быстро оделась, собрала волосы без помощи служанок и покинула свои покои, намереваясь не возвращаться в них до следующего утра.

Весь день она или каталась на Иволге, или занималась делами поместья, или общалась со своими гостями. Но то и дело в памяти всплывало письмо, почему-то заставляя девушку заливаться загадочным румянцем.

К вечеру злость на Дариэна прошла. В конце концов, это было вполне в его стиле: прислать ей в высшей степени дерзкое и компрометирующее послание, ожидая, что она сделает так, как он задумал.

Но Эленика не собиралась больше играть в его грязные игры. Каждый день она просыпалась только с одной мыслью: “Как убить князя Хаоса?” И засыпала с этим же вопросом.

Пока ответ не приходил. Но она была уверена, что однажды ей выпадет шанс.

Однако, чем уверенней время приближалось к полуночи, тем любопытней становилось молодой княгине. Что за подарок она должна была найти? И что задумал правитель Кровавого заката?

Ведь в его письме она не уловила ни намека на очередной секс. Он писал: “Пусть враги станут друзьями. Хотя бы на несколько часов”. Что бы это могло означать?

Конечно, от Дариэна можно было ждать любой подлости. Он вполне мог и обмануть ее. Только вот зачем все эти сложности? Ведь при желании он мог сделать с ней все, что угодно, без этих дурацких ухищрений.

В результате, как только пробило полночь, Эленика уверенно закрыла за собой дверь в собственные покои. На первый взгляд ничего вокруг не изменилось.