Мои красные туфли

Карли просидела в кабинке до тех пор, пока не осталось сомнений, что просмотр начался, и только после этого покинула убежище. Сквозь закрытые двери зала доносилось пение Арлин. Карли проникла в зал вместе с целой толпой опоздавших и села у самой двери. Пробежали начальные титры, и невероятно молодая Арлин Барлоу без сопровождения запела «Унеси меня на луну». Потом на экране появилось потрепанное свидетельство о рождении и начался рассказ Карли.

«Анджела Арлин Барлоу была третьей из четверых детей Эда и Кэрол Барлоу и при этом единственной дочкой. Уже два поколения семьи жили в штате Огайо и занимались разведением кукурузы…»

Жизнь Арлин разворачивалась на экране, и голос за кадром звучал на фоне все новых и новых песен, сопровождая оригинальные и яркие образы. Эван создал произведение, достойное мастера. Даже знакомство с материалом и знание текста не смогли помешать впечатлению. Фильм получился потрясающим. Великим, как и предсказывал Эван.

«Она хотела домой, и поэтому я забрал ее домой. Была весна. Она так любила весну».

Карли выскользнула из зала и вышла на улицу, в темноту ночи. В ушах звучал срывающийся от наплыва чувств голос Пита Силвера.

Глава 20

Лос-Анджелес растянулся больше чем на четыре тысячи квадратных километров, причем основная часть его территории покрыта асфальтом. Единственное, что могло сейчас спасти Карли, — это скорость. Ехать и ехать, влиться в бесконечный поток фар и габаритных огней, озаряющих город подобно бриллиантовым и рубиновым ожерельям. Она выбрала самый дальний маршрут, меньше чем за час проехала по пяти шоссе и только после этого почувствовала, что может повернуть к дому. С радостью мазохиста ковыряя собственные раны, посмотрела, не стоит ли на дорожке машина Эвана. Разумеется, дорожка оказалась пустой.

Карли всерьез считала любовь опасной болезнью. Переболев и оставшись в живых, человек может рассчитывать на пожизненный иммунитет. Войдя в кухню, она поняла, что ей самой суждено любить лишь раз в жизни. Больше она просто не выдержит. Оставались серьезные сомнения насчет окончательного выздоровления после первого приступа болезни.

— Мяу?

— Отныне и впредь, — Карли взяла Одина на руки и вместе с ним вошла в гостиную, — отныне и впредь буду заниматься исключительно котом и любить только своего верного черного друга.

— Мяу, — одобрительно поддержал Один.

Рядом с телефоном мигала лампочка автоответчика. Карли автоматически включила звук.

— Привет, подружка! — прозвучал энергичный голос Даны. Где-то за ее спиной тренькало пианино. — Тебе известно, что ты сопродюсер? Маклиш возвел тебя в этот почетный статус. Что скажешь?

Музыка смолкла, а вместо нее раздался чуть надтреснутый голос:

— Выходи за меня замуж!

Игра возобновилась. Трудно было сказать, кому делает предложение Реймонд — Дане или ей самой.

— Мне нужно идти. Позвони, а не то притащусь к тебе домой.

Словно в тумане Карли побрела в спальню, чтобы переодеться и подумать. До нее еше не совсем дошел смысл всего услышанного. Сопродюсер? Подобно молнии без грома, слово казалось почти нереальным. Не успела она расстаться с роскошным платьем и начать сопоставлять факты, как раздались три громких, настойчивых, требовательных звонка в дверь.

— Черт возьми, Дана! — осудила бесцеремонность подруги Карли и, накинув халат, пошла открывать. Не дав себе труда встать на цыпочки и посмотреть в глазок, закричала: — Если не можешь ждать, открой своим ключом!

— Ты не дала мне ключ. — На пороге стоял Эван Маклиш собственной персоной. Густые темные волосы переливались в свете фонаря и бросали тень на лицо.

— Я… наверное, я подумала, что это кто-то другой, — запинаясь и с трудом находя подходящие слова, пробормотала Карли. Сердце оторвалось и покатилось куда-то в сторону пяток. — То есть… я не ждала тебя…

Эван окинул взглядом халат, под которым ничего не было, и нахмурился.

Карли наконец кое-как пришла в себя и расправила плечи.

— А что ты, собственно, делаешь на моем крыльце?

— Да так, просто проезжал неподалеку, — прозвучал стандартный ответ. Внешность, однако, не дотягивала до стандарта. На премьере режиссер-триумфатор выглядел поистине безупречно; сейчас на нем не было ни пиджака, ни галстука, да и сам он казался изрядно потрепанным. — Можно войти?

Слишком испуганная и взволнованная, чтобы воевать или даже спасаться бегством, Карли на мгновение задумалась, а потом отступила на шаг и вслед за незваным гостем направилась в кухню. Там он остановился и в упор, не мигая, словно желая пригвоздить к месту, уставился на нее.

— Какая же ты красивая, Карли, — произнес он почти благоговейно. Слова нарушили оцепенение. Эван прикрыл глаза, как будто ослепленный блеском видения, и не спешил их открывать. Наконец снова заговорил: — Стоит мне решить, что я наконец-то справился с твоей красотой, ты вдруг как-то поворачиваешь голову, или смеешься, или просто улыбаешься, словно вспомнив что-то забавное, и я снова пропадаю. Снова атомная бомба.