Мой кровный враг

Дверь заложили камнями, кажется, при моем пра-пра… в общем, восемь поколений назад. Предок осерчал на младшего сына, велел запереть его в коридорах под замком, благо никакой живности там не водилось. А когда остыл, юноши за дверью не оказалось. Долгие месяцы отец спускался в подвал и искал его, пропадая когда на несколько суток, когда на недели… пока однажды все-таки не нашел. Насколько я знала, в ту часть подвалов, где некогда была дверь, по сей день никто не заходил. Кладовая, дверь, пустая каморка, коридор и тупик.

Каково же было мое удивление, когда я обнаружила, что дверь между каморкой и кладовой снесена с петель, стена разрушена, а вдали – там, где коридор поворачивал под прямым углом – в стене темнела дыра с неровными краями.

– А вот и ход, свеженький, – констатировала Ева. – Проверим, пока никого поблизости? Чур я первая!

Ричард усмехнулся и оттер ее плечом. Я снова оказалась последней.

До сих пор я не верила в легенды, будто замок стоял на каменной плите, а фундамент высечен в скале. Стены подвала были не вырублены в породе, а сложены из камня. Вокруг замка простирались холмы и леса. Земли наши были плодородными, а низкие и сплошь поросшие лесом горы, если эти возвышенности вообще можно назвать горами, лежали в дне пути отсюда, на границе наших владений.

Стены этого хода действительно были каменными, неровными, выбоины чередовались с торчащими обломками. Приходилось смотреть во все глаза, чтобы не ушибиться. Да уж, мечом в таком лазе не помашешь, оставлялось уповать только на магию.

Проход тянулся и тянулся. Вниз, вниз, вниз, никаких ориентиров, и через какое-то время мне стало казаться, что так будет продолжаться вечность: каменные стены с острыми отломками, облитая кольчугой спина Евы впереди и наш гулкий топот.

Так что когда Ричард подал голос, я аж подпрыгнула.

– Все это очень странно, – заметил он. – Вряд ли твари рыли бы так долго и целеустремленно.

– Они всегда роют долго и целеустремленно. – Ева пригнула голову под торчащим выступом. – И рано или поздно докапываются до поверхности.

– До поверхности, но не до подвалов замка.

– Им нужна живая плоть, и какая разница, получат они ее на земле или в подвалах замка?

– Обойдя все ловушки? К слову… Роза, скажи, без четок их не отключить?

Я заколебалась: стоит ли раскрывать все секреты?

Если Ричард прав и чумных действительно кто-то провел, этот кто-то знает и тайну подвалов замка. И этому кому-то очень мешают хранители, иначе он направил бы чумных на другую цель.

Хранители – или новый хозяин замка?

Не может ли быть, что человек, направивший чумных в замок, точно так же, как и я, желал прикончить магистра ордена? И если так – не лучше ли мне солгать? Сказать, что только тот, у кого есть копия четок, сможет сделать подвал безопасным? Мало ли кому отец доверил тайну и отдал четки в прошлую войну? Ричард поверит мне на слово и не станет проверять мою честность на дыбе, почему-то я была в этом уверена.

Вот только тот, кто привел чумных, не попытался подкараулить магистра на дороге или как-то еще – а направил их в замок, где было полно непричастных к его злодеяниям. И если солдаты сами выбирали свою судьбу, присягая лорду, то втягивать слуг в господские свары вовсе незачем. Это с господина спрашивают за проступок слуги, не наоборот.

И вообще – использовать проклятых тварей? Нет, вопреки древней поговорке, такой враг моего врага не мог быть мне другом. Потому что всему есть предел.

Когда мы вернемся в подвал замка, я покажу, как сделать его безопасным. Тем более что секрет, который знают двое, перестает быть секретом – и кто-то уже воспользовался им в своих целях.

Глава 10

Ричард

Роза не отвечала слишком долго, так что переспрашивать он не стал. Клятвы клятвами, воспоминания воспоминаниями, но он всегда будет тем, кто убил ее отца и кому нельзя доверять. Спасибо и на том, что все же не дала им с Евой шагнуть прямиком в ловушку.

Ричард не верил в предчувствия, предсказания, длань господню, что хранила его для каких-то там свершений, и прочую суеверную чушь, но привык доверять чутью. В этом не было никакого противоречия – пределы разума ограничены и не всегда его хватает на то, чтобы осознать увиденное краем глаза, услышанное на пределе чувств. Когда он шагнул в потайной ход, чутье прямо-таки вопило об опасности, хотя тот коридор, что вел из кабинета в лес, Ричард наскоро исследовал и не обнаружил ничего подозрительного, так что и тут потайной ход мог быть всего лишь потайным ходом. И все же напряжение не отпускало. Может, дело было в слишком спокойном лице Розы, или в том, как беспрекословно она согласилась все показать – совсем недавно, будучи одной ногой в могиле, покорилась не сразу, а тут вдруг…