Мой любимый ангел

Леди Шарлот нахмурилась, но лишь на мгновение.

– Давай не будем торопиться, моя дорогая, – оживленно проговорила она. – Поживем – увидим. Но у меня предчувствие, что из твоих отношений с ним выйдет что-то необыкновенное. Попомни мои слова!

– Давайте больше не будем говорить об этом, – досадливо вздохнула Эйнджел. – Я, наверное, съезжу завтра к Селестине, – сказала она легким тоном. – Надо будет появляться в обществе, а у меня ничего нет, кроме полутраура. То есть я хочу сказать, надо что-нибудь поярче.

Леди Шарлот снова оживилась.

– Да-да, моя дорогая. Именно к Селестине! Она шьет такие прекрасные платья, особенно для торжественных случаев, для свадьбы…

– Тетя, – с укором сказала Эйнджел.

– Но это правда, милая! В прошлом году, например, три невесты из самых известных семейств оделись у Селестины, а…

– При чем тут я? Я вдова, а не юная невеста, и не собираюсь снова замуж. Давайте поговорим о чем-нибудь другом.

Несколько минут стояло неловкое молчание. Впрочем, карета уже ехала мимо деревень в предместьях Лондона, так что дамам нашлось, на что смотреть, особенно Эйнджел, которая не была в Лондоне много лет.

– Господи, – вырвалось у нее, когда карета замедлила ход, пытаясь втиснуться средь телег, возков и прочих экипажей. – Я не помню, чтобы в Лондоне было так тесно. Если так пойдет, мы до ночи не доберемся до дома.

– Не беспокойся, моя дорогая. Джон довезет. К тому же теперь многие улицы освещаются газовыми фонарями. Мне говорили, от них светло как днем. И стало намного безопаснее. Нет, это не значит, что можно ходить по улице вечером – уж во всяком случае, истинная леди не станет этого делать. Кстати, Эйнджел, ты хоть и вдова, но с обществом незнакома, так что тебе надо беречь свою репутацию. Я, конечно, буду помогать тебе, но… хочу напомнить, дорогая, никогда не выходи из дома одна. И вообще лучше ездить в карете.

– Но мне надо двигаться, тетя.

– Ну не станешь же ты бродить по полям, точно крестьянка, ищущая… ищущая…

– Потерявшуюся овцу? – подхватила ехидным голосом Эйнджел.

Леди Шарлот поцокала языком, с укоризной глядя на племянницу, однако сбить ее с излюбленной темы было нелегко.

– Можно ездить верхом. В парке. Прекрасное место – можно и людей посмотреть, и себя показать.

– Нет, тетя, я предпочитаю продолжать пешие прогулки. Но, чтобы вы не беспокоились, буду брать с собой служанку.

– Эйнджел, ни в коем случае! Не делай из себя посмешище! Если станешь ходить пешком, как… как мужчина, пострадает твоя репутация. Представь, что будут говорить в обществе.

Эйнджел проглотила готовые было сорваться с языка резкие слова и заставила себя улыбнуться тете Шарлот. Пусть думает, что все будет так, как ей кажется правильным. В конце концов, Эйнджел сама себе хозяйка и как-нибудь найдет способ ускользнуть от ее опеки. Она не позволит, чтобы ее посадили в клетку!..

Тетя Шарлот прошествовала через величественный холл Роузвейл-хауса на Беркли-сквер, поднялась по лестнице и исчезла в направлении своей спальни. Эйнджел проводила ее взглядом, все еще кипя внутри, но сохраняя спокойный вид – для слуг.

– Добрый вечер, Уиллет, – с улыбкой повернулась она к дворецкому. – Я рада, что вы провели время лучше, чем мы. На улицах такое движение, просто ужас. Надеюсь, старания повара не пропадут даром, если мы отложим обед на один час.

– Ваше распоряжение будет немедленно передано на кухню.

Эйнджел пригляделась. Что-то у Уиллета чересчур уж чопорный вид. Надо спросить Бентон, в чем дело. Но сначала она примет ванну.

Эйнджел уже направилась было к лестнице, когда Уиллет деликатно кашлянул.

– К вашей милости визитер.

Эйнджел резко повернулась. Только последний грубиян может заявиться к леди в такое время! Почти сутки в пути, разве она может сейчас принимать гостей? Разве что это Пьер. Может, у него что-то случилось?

– Граф Пенроуз, миледи. Он ждет вас в библиотеке.

Сердито фыркнув, Эйнджел подхватила свои запыленные юбки и быстро пошла к библиотеке. Уиллет еле успел открыть ей дверь.

Кузен Фредерик при ее появлении обернулся. На его безукоризненной одежде и сапогах не было ни пылинки, а на лице играла такая надменная улыбка, что Эйнджел захотелось хлопнуть его по щеке.

– Чему обязана столь несвоевременным визитом, кузен? Что-то срочное, как я понимаю?

Улыбка на лице Пенроуза мгновенно сменилась сердитой гримасой. Он скользнул взглядом по ее грязному платью, и Эйнджел показалось, будто уголки его губ вздернулись в усмешке. Невыносимо!

Эйнджел не ответила на его поклон даже кивком.

– Буду благодарна, кузен, если вы быстро изложите ваше дело, и я пойду заниматься своими. Как вы сами наверняка заметили, я не в том состоянии, чтобы принимать праздных визитеров.

Глаза кузена Фредерика сузились, он выпрямился.

– Прошу прощения, миледи, – произнес он сухо. – Я не замедлю избавить вас от своего нежеланного присутствия. Не хочу никоим образом затруднять вас.

Он еще раз поклонился и двинулся к двери, где стояла Эйнджел, заставив ее посторониться. Да как он смеет?

– Сэр! Вы…