Мой любимый киллер

— Я к тебе в гости собираюсь, сама звала чай пить.

— Чаю напьешься здесь, гости отменяются, дела у меня.

— Тогда я вечером зайду.

— Заходи, только меня дома не будет.

Я вышла в коридор и немного посидела там на подоконнике. При известной ловкости незаметно покинуть почту можно, главный вопрос: стоит ли заходить домой. Домом я называла крохотную комнатенку в коммуналке. Темную, сырую и холодную. Но и ей я была очень рада.

В этот город я прибыла к концу второй недели своего бегства. Меня покачивало от слабости, от голода и постоянного недосыпания, в голове все путалось, я с трудом понимала, кто я и где нахожусь. Умылась в очередном туалете очередного вокзала и побрела по прямой как стрела улице с неизвестным мне названием, совершенно не представляя, куда я направляюсь, и тут детский голос позвал:

— Мама!

Я резко обернулась и замерла как вкопанная: прямо передо мной стоял Ванька. В белой с черными пятнышками шубке и забавной черной шапке с ушками. Колени у меня начали подгибаться, и я едва не осела в снежную жижу на асфальте. Появилась женщина, взяла мальчика за руку, и они пошли в сторону универмага, а я стояла и смотрела им вслед. Потом потрясла головой и отыскала скамейку, села, с полчаса разглядывала свои ноги в ворованных сапогах. Мне стало совершенно ясно: я достигла конечного пункта своего бегства. Дальше бежать не имело смысла, да и не смогу я больше. К тому же здесь жил Ванька, пусть не мой, совсем непохожий и, возможно, с другим именем — это не имело значения.

Как начать новую жизнь в этом совершенно чужом городе — в ум не шло. Я поднялась со скамьи и торопливо зашагала по широкой улице вперед и вперед. Надо согреться, к тому же на ходу лучше думается. Я прошла пару кварталов, свернула в переулок и неожиданно остановилась перед зданием почты: мое внимание привлек листок бумаги на двери: «Требуется почтальон». «Почему бы и не рискнуть?» — подумала я и решительно взялась за ручку двери.

Поначалу заведующая особого интереса к моей особе не проявила, взглянула вскользь и спросила не без удивления:

— На работу? Платят у нас мало… и не всегда вовремя. А работа… по гололеду набегаешься.

— Выбирать мне не приходится, — пожала я плечами. — Возьмете?

— Трудовая книжка у вас с собой?

— Нет, — ответила я, поняв, что напрасно рассчитывала на удачу. — Обещали выслать, но, если честно, я на это не очень рассчитываю.

— Да? — Женщина села, кивнула мне на стул и посмотрела внимательно. — Откуда?

Кудрявцева Елена Петровна, чей паспорт лежал у меня в сумке, была из Самары.

— Далековато, — кивнула женщина. — А к нам какими судьбами?

Я усмехнулась и ответила:

— Из-за несчастной любви. Тяжело стало в Самаре, так тяжело, что ждать трудовую книжку я не стала. Вы сами сказали: Самара далековато отсюда, вот это мне и нравится.

— Здесь родственники?

— Нет. Я пару часов назад приехала, все вещи со мной. Она покосилась на мою сумку:

— Не густо… Что ж, паспорт, надеюсь, есть?

— Есть.

— А какие-нибудь проблемы?

— Остались дома.

— Почтальоны разносят пенсии. Большие деньги…

— Я не украду, — сказала я и посмотрела ей в глаза.

— Жить где думаешь? — после долгой паузы спросила женщина.

— Немного денег у меня есть, подыщу что-нибудь. Мне сейчас главное — с работой решить.

— Считай, решили. Выходи хоть завтра, девчонки объяснят, что к чему, особой мудрости не требуется… Завтра и заявление напишешь, если не передумаешь.

Всю ночь я бродила по городу, заходя в подъезды погреться. Спать на вокзале опасно, да и не спалось мне в ту ночь. В семь часов утра я была уже возле почты. А к вечеру заведующая подошла ко мне и спросила:

— Жилье нашла?

— Нет. Ночевала в гостинице, но для меня это дорого. Она придвинула к себе телефон, набрала номер и заговорила:

— Валь, ты комнату еще сдаешь или уже живет кто? Девушку тебе нашла… ага… Сейчас прислать? — написала адрес на листе бумаги и протянула мне.

— Спасибо, — удивилась я.

— Не благодари, сначала глянь, что там за конура.

Насчет конуры она была права. Одиннадцатиметровка в коммуналке, узкая, темная. Двое соседей: безногий выпивоха лет шестидесяти по имени Семен Михайлович и женщина неопределенного возраста со смешной фамилией Бякова. Райка Бякова лет пять нигде не работала, но к обеду появлялась на кухне уже навеселе, с Семеном Михайловичем они то вместе пили, то отчаянно дрались. В моей комнате совсем недавно жил бывший супруг той самой Вали, которой звонила заведующая почты. Супруг упал с лестницы по пьяному делу и сломал шею. Комната отошла дочери и теперь сдавалась. Сделать в ней ремонт не удосужились, и она все еще хранила следы бурной жизни прежнего хозяина. Черный потолок, часть окна забита фанерой: на стекла, должно быть, денег не хватило, а дневной свет был без надобности. Обои в жутких разводах стояли на полу, в некоторых местах слегка соприкасаясь со стенами. Мебель соответствовала общему виду жилья, зато просили за комнату копейки, и я сразу же согласилась. Черные потолки и разводы на обоях меня не волновали.