Мой лучший Новый год

Я вышел из оцепенения, схватил за руку жену и потащил ее к выходу. Убегать следовало как можно быстрее. Я догадывался, что сейчас произойдет, в таких случаях чем дальше находишься от эпицентра событий, тем лучше. Может ведь и случайно прилететь. Как говориться, лес рубят – щепки летят… Мы выбрались из гостиницы и несколько минут, не оглядываясь, бежали, взбираясь на небольшой пригорок. Почувствовав себя в безопасности, тяжело дыша, остановились и все-таки обернулись. Поле боя лежало перед нами как на ладони. Далековато, конечно, зато видна вся диспозиция сразу. К этому моменту самое интересное было уже кончено. Русские, как всегда, победили и стаскивали тела, а возможно, и трупы врагов в бассейн посередине двора. Подсвеченная фонарями голубая вода бассейна медленно становилась красной. Слава богу, брошенные в бассейн тела не тонули. Значит, живы, и обошлось без смертоубийства… Стоя на холме, не в силах пошевелиться, мы смотрели на сюрреалистическое зрелище. Победители тем временем, перебросав всех врагов, сгрудились в кучу и устроили минутное совещание, по окончании которого произошло странное перестроение. Русские люди изобразили нечто вроде цепочки, опоясывающей бассейн. Замкнув цепь, они взялись за руки и на секунду замерли. Мизансцена очень напоминала какой-то древнерусский обряд празднования победы над ворогом. Я занервничал: как так, почему не знаю, я же сам из России? В следующее мгновение все прояснилось. Я был не так уж далек от истины. Обряд. Причем древнерусский. Взявшиеся за руки люди начали водить хоровод. Ветер сквозь треск цикад донес до нас слова песни: «…в лесу родилась елочка, в лесу она росла, зимой и летом стройная, зеленая была. Вот такой ширины, вот такой высоты, зеленая была…» Песня вдруг прервалась, но быстро началась по новой, только к голосам русских людей присоединился хор загнанных в бассейн иностранцев: «…вот такой ширины, вот такой вышины, зеленая была…» Не веря своим ушам, осененные отблесками от сибирских королев, наряженных в платья трансвеститов, мы смотрели с холма вниз. Победители бесчеловечными методами заставляли басурман учить русский язык. Мне показалось, что я заметил, как несколько мужиков разомкнули круг и справляют в бассейн малую нужду. Мне даже показалось, что парочка женщин присела на край бассейна и… А может, мне только это показалось. «…вот такой ширины, зеленая была…» Я взглянул на часы, Новый год наступал. Вот именно в эту самую секунду и наступал новый, 2003 год.

– С Новым годом… – потрясенно сказал я жене.

– С новым счастьем, – ответила мне она.

* * *

До утра мы мотались по шумно отмечающей праздник Патайе, и нигде нам не было покоя. Мы заходили в бары, выпивали пару местных дрянных коктейлей и шли в следующее заведение. Какая-то неведомая сила гнала нас вперед. Жена много плакала и многого не понимала. Я не понимал вообще ничего. «За что?» – постоянно задавали мы себе, друг другу и равнодушной вселенной недоуменный вопрос. За что нам все это, мы всего лишь хотели тепла и солнца посреди бесконечной зимы. Мы мечтали урвать крошечный кусочек иной, непохожей на нашу и, видимо, не предназначенной нам жизни. Но мы же не навсегда, мы бы вернулись, обязательно вернулись, и стерли бы улыбки с наших загорелых лиц еще на паспортном контроле, и месили бы привычную грязь сапогами на толстом меху, и были бы собранными, готовыми к труду, обороне, дефолтам, ограблениям, инфляции, дефляции, плевкам в рожу, ссанью в глаза, божьей росе, борьбе с Западом, дружбе с Востоком, единению с севером, ссоре с югом, к взлетам и падениям, к зависанию в воздухе на ребре, мы были бы готовы. И не удивлялись бы ничему, и привыкли снова к великой простоте русского народа, и к своей собственной простоте. И даже к тому, к чему привыкнуть нельзя, мы бы привыкли. Это вовсе не побег, просто маленький отпуск, всего лишь короткие каникулы… Мы что, слишком многого хотели? Проклятые пальмы… и море проклятое… и солнце… На их фоне привычная мерзость выглядела особенно контрастно. И не отпуск у нас вышел, а еще более глубокое погружение в концентрированную и уже почти не замечаемую в обыденной жизни грязь. Господь указал нам наше неприглядное место, буквально ткнул в него носом и дал понять, что выхода нет. Нигде. Никогда. Живите, если сможете…