Мой лучший учитель

Первое, что я увидела, встав утром, так это то, как Валентин кормит Косарика. Еще и уговаривает рыжего проказника, чтоб тот хорошо ел и вырос большим сильным котом. Сцена была настолько трогательной, что я невольно вновь подумала о детях. Валентин станет прекрасным отцом: добрым, справедливым и ответственным. Он никогда не бросит своих отпрысков на произвол судьбы. Я прислонилась к косяку двери, с улыбкой наблюдая за котом и своим мужчиной. Моя семья понемногу росла, и это прекрасно.

— О, вот и ты!.. — Валентин поприветствовал взмахом руки. — С добрым утром, соня. Учти, если опоздаешь на занятия, один очень строгий преподаватель будет негодовать.

Я невольно рассмеялась. Первой парой сегодня шла литература разных эпох. И вел ее, разумеется, Валентин Петрович Залесский.

Не сдержав порыва, подошла к нему и обняла сзади. Прижалась всем телом к мощной спине и вдохнула ни  с чем несравнимый аромат родного мужчины. Бодрящий цитрусовый запах окутал меня бодрящей вуалью.

— Завтраком кормят только рыженьких? — мурлыкнула Валентину на ухо.

— Нет, всех котят, — возразил Валентин. Развернулся ко мне лицом и пощекотал под подбородком как маленького котенка. — Как насчет бутербродов с сыром и кофе? Только сварил.

Втянула носом доносящийся с кухни дивный аромат и блаженно прикрыла глаза.

— Ка-а-айф… — произнесла восхищенно. — Кофе — это как раз то, что мне нужно. Кофе и бутерброды.

— А как насчет сладкого?

Рука Валентина бесцеремонно забралась под майку и накрыла грудь. Ласково поиграла с соском.

Я прикрыла глаза и облизнулась. Вот уж действительно: отличное начало дня. И все же от продолжения пришлось отказаться. Я вывернулась из объятий и посмотрела на Валентина притворно строго.

 — Никакого сладкого и никаких опозданий. Один очень строгий преподаватель будет негодовать.

После вчерашней ссоры и бурного примирения мы пришли к полному взаимопониманию. Это было словно солнечное утро после ночной бури. Вчера гремел гром, под натиском стихии трещали деревья, лил дождь. А сегодня… Сегодня мы оценили последствия: разбросанная по полу одежда, снесенная с тумбочки ваза (к счастью, не разбившаяся), смятая постель. Да и сами мы слега помятые, но довольные.

— Не подвезешь до института? — предложила я за завтраком. Внимательно посмотрела в лицо Валентину, боясь прочесть на нем тень сомнений. — Все равно все уже все знают, так что нет смысла скрываться.

Валентина, кажется, только порадовало подобное предложение.

— Если ты готова к шквалу лишних вопросов, то пожалуйста.

Грея руки о чашку с кофе, улыбнулась. Склонила голову к плечу, позволяя волосам растечься по плечам густым блестящим покрывалом. Зная, как Валентин любил запускать в них пальцы и вдыхать аромат, не удержалась от искушения его немного подразнить.

— А ты не опасаешься вопросов? И раздражения всей женской составляющей института?

Конечно, все девушки и женщины ждали и наблюдали, теряясь в догадках: кого же выберет Валентин Залесский. Каждая хотела быть первой и прилагала к этому массу усилий. И вот вам: Валентин Петрович и я, обычная студентка филфака…

— Пересуды меня никогда не тревожили, как не заботило и чужое мнение, — последовал ответ. — И, раз пошло такое дело, не хочешь заглянуть ко мне на кафедру? У меня там очень уютно…

Признаться честно, я слегка нервничала. Все потому, что не привыкла к всеобщему вниманию и презрению, а сегодня, боюсь, оно мне обеспечено. Ели бы Катерина Кузнецова знала о нас с Валентином, она бы ни за что не пригласила меня на вечеринку. Наоборот, отчаянно искала способ избавиться от меня.

— Давай повременим с такими откровениями, — попросила смущенно. — На сегодня будет достаточно того, что мы приедем в институт вместе. Если еще и закроемся в твоем кабинете… — не договорила, слегка испугавшись последствий. О да, Валентин Залесский будет героем. А меня станут ненавидеть с удвоенной силой. — Лучше не дразнить наш террариум подобными выходками.

— Все еще боишься реакции окружающих? — спросил Валентин, изогнув красиво очерченную бровь. Протянул руку и переплел свои пальцы с моими. — Совершенно зря. Если кто-то только посмеет что-то сделать или даже посмотреть косо, обязательно скажи мне. Я легко сделаю так, что смотреть в ближайшее время им будет нечем.

Вот именно этого я и опасалась. Несмотря на кажущееся спокойствие и рассудительность, Валентин Петрович отличался вспыльчивым нравом. Особенно когда дело касалось меня.

Неужели это я сделала его таким?

Стоило «Бэхе» Валентина припарковаться у института, как, кажется, вся женская его часть прилипла к окнам. А я в узкой юбке-карандаше, туфлях на каблуке и красной шелковой блузке как ни в чем не бывало подала руку Валентину, открывшему для меня дверь. Точнее, я пыталась делать вид, что все идет путем, на самом же деле мое сердце трепыхалось в груди, как пойманная в паутину бабочка.

— Не дрейфь, Комарова, — подбодрил Валентин и, словно нарочно подливая масла в огонь, похлопал по попке. — Выше голову.