Мой мальчик

Глава 4

В первый раз Уилл увидел Энджи – правда, как потом оказалось, тогда он увидел не ее – в «Дисках чемпионов», маленьком музыкальном магазине в окрестностях Холлоуэй-роуд. Он перебирал диски, убивая время и пытаясь одновременно отыскать старую антологию ритм-энд-блюза, которая была у него в молодости и очень ему нравилась, но потом бесследно исчезла. Тут он услышал ее голос – она сказала угрюмому, депрессивного вида продавцу, что ищет пластинку с песенками из мультфильма про поросят Пинки и Перки для своей племянницы. Пока ее обслуживали, Уилл копался в пластинках и потому так и не увидел ее лица, только обратил внимание на копну золотистых волос и голос с легкой хрипотцой, которую все, в том числе он, считают такой сексуальной. Он услышал, как она говорит, что ее племянница даже не знает, кто такие поросята Пинки и Перки.

– Вам не кажется, что это просто ужасно? Представьте, в пять лет не знать, кто такие Пинки и Перки! Чему только их сейчас учат?

Она пыталась шутить, но Уилл на собственном опыте убедился, что в «Дисках чемпионов» веселье не поощряется. Продавец смерил ее устало-презрительным взглядом – Уилл знал, что так оно и будет, – и пробурчал в ответ нечто, имевшее целью показать, что она понапрасну тратит его драгоценное время.

Через два дня он оказался в кафе на Аппер-стрит за соседним столиком с этой женщиной. Он узнал ее голос (оба они заказали по капучино и круассану), светлые волосы и джинсовую куртку. Они одновременно встали, чтобы взять что-нибудь из газет, лежавших на стойке, она выбрала «Гардиан», и ему пришлось довольствоваться «Мэйл». Он улыбнулся ей, но она его явно не узнала, и, не будь она такой симпатичной, он бы не стал ничего предпринимать.

– Мне нравятся поросятки Пинки и Перки, – сказал он, как ему показалось, вкрадчивым, дружелюбным голосом, с нотками юмора, но сразу понял, что совершил ужасную ошибку: это была совсем не та женщина, и она абсолютно не представляла, о чем это он. Ему захотелось вырвать себе язык и растоптать его по деревянному полу кафе.

Она посмотрела на него, нервно улыбнулась и бросила взгляд на официанта в другом конце зала, видимо прикидывая, насколько быстро в случае чего тот сможет метнуться в их угол и завалить Уилла на пол. Уилл все понял и посочувствовал ей. Представьте: сидящий с вами рядом в кафе незнакомец попытается вдруг вкрадчивым голосом завести разговор о своем увлечении поросятами Пинки и Перки! Тут любой решит, что это маньяк, который скоро порубит тебя на куски и закопает под полом.

– Простите, я принял вас за другую, – объяснил он.

Он покраснел, и, видимо, это ее успокоило. Его смущение было своего рода гарантией вменяемости. Они снова уставились каждый в свою газету, но лицо женщины то и дело озарялось улыбкой, и она бросала на него взгляд из-за страницы.

– Простите за любопытство, – произнесла она в конце концов, – но я не могу не спросить. За кого вы меня приняли? Я все строю догадки, но так ничего и не приходит в голову.

Тут он все ей объяснил, она опять засмеялась, и у него появилась возможность начать разговор с чистого листа. Они поговорили о том, что оба не работают с утра (он не стал признаваться, что по вечерам тоже не работает), о музыкальном магазине, конечно же – о поросятах Пинки и Перки и других персонажах детских телепередач. Он никогда не завязывал романов вот так, с полоборота, но, когда они допили по второму капучино, у него уже был номер ее телефона, и они договорились встретиться за ужином.

Когда они встретились снова, она сразу же заявила ему, что у нее есть дети. Его первым желанием было швырнуть салфетку на пол, опрокинуть стол и выбежать вон.

– Ну и что из того? – спросил он. И правильно сделал.

– Просто я подумала, что ты должен знать. Для некоторых это имеет значение.

– Почему?

– Ну, я имею в виду – для мужчин.

– Я понял.

– Извини, я, кажется, усложняю.

– Все в порядке.

– Просто если это у нас первое свидание, а мне кажется, так оно и есть, то я подумала, что должна тебе сказать.

– Спасибо. Но это не проблема, правда. Меня бы даже разочаровало, если бы у тебя не было детей.

Она рассмеялась:

– Разочаровало?

Хороший вопрос. С чего? Он сказал это, явно рассчитывая добавить себе мягкости и обаяния, но заявить об этом вслух не мог.

– Потому что я никогда еще не встречался с мамами, а мне всегда этого хотелось. Мне кажется, у меня получится.

– Что получится?

Действительно. Что получится? Это что же такое у него получится? Вопрос на миллион долларов, на который он никогда не мог ответить, к чему бы это ни относилось. Может, у него получится общаться с детьми, даже невзирая на то, что он ненавидит их и всех тех, кто причастен к их появлению. Возможно, он слишком поспешно списал со счетов Джона и Кристин с малюткой Имоджин. Что-то в этом есть! Дядюшка Уилл!

– Ну, не знаю. Ну, с детьми получится. Возиться с ними.