Мой мир Горы и Моря

С блеском в глазах Мэн Хао ударил рукой по земле. Над его головой тут же возник искрящийся голубыми сполохами Треножник Молний. В мгновение ока Мэн Хао и его бабушка переместились из комнаты на пустое поле вдалеке от родового особняка. Старушка сидела с закрытыми глазами, поэтому она даже не поняла, что её только что переместили. Сразу после их появления на поле он призвал Мост Парагона, послав чудовищный объём силы в девять разных направлений. С грохотом в земле появилось девять глубоких провалов, откуда вверх брызнуло чёрное пламя.

"Жить надоело?!" — мысленно процедил Мэн Хао, а потом правой рукой выполнил магический пасс.

Коснувшись плеча своей бабушки, он с хрустом извлёк оттуда чёрный шип. Бабушка даже не вздрогнула, а вот шип завибрировал. От него начал подниматься чёрный туман, в котором появилось лицо кричащего старика. Мэн Хао удивлённо посмотрел на образ, а потом втянул в себя странный чёрный туман. Стоило ему с силой сомкнуть зубы, как раздался приглушённый вопль. В этот момент на Седьмой Горе и Море один из экспертов царства Дао рядом с алтарями ни с того ни с сего закашлялся кровью.

— Он поглотил посланное мной божественное сознание!

Не прошло и секунды, как кровь брызнула изо рта второго старика, потом третьего, четвёртого и пятого... С грохотом каменные шипы в алтаре начали рассыпаться на части, да и сам алтарь покрылся трещинами.

— Объединим всю нашу силу! — закричал один из девяти экспертов царства Дао. — Нельзя позволить ему сломать магическую формацию! Пятый алтарь слишком важен! Его разрушение недопустимо!

Сто тысяч практиков синхронно выполнили магические пассы и начали декламировать слова какого-то сложного проклятия. Они задрожали, а их тела заметно сморщились. За несколько вдохов все сто тысяч практиков стали напоминать мешки с костями. Они пожертвовали многим, но в результате чудовищное по своей силе проклятие отправилось к алтарю.

Тем временем на широкой равнине где-то на Восьмой Горе и Море руки Мэн Хао двигались просто с умопомрачительной скоростью, накладывая на старушку запечатывающие метки. За всё время она ни разу не вздрогнула и не открыла глаза, в отличие от всех остальных, из кого ему приходилось вытаскивать шипы. Всё потому, что она была бабушкой Мэн Хао, поэтому он прикладывал все силы, чтобы сделать процедуру наименее болезненной.

От извлечённых шипов поднимался чёрный туман, где сразу же появлялись лица каких-то стариков. Мэн Хао одно за другим поглощал облачка тумана, пока не был извлечён восьмой шип. Положив обе руки на лоб бабушки, он резко отвёл их назад. С оглушительным треском, словно в землю ударила гроза, на лбу старушки появилась чёрная точка, а потом оттуда вылетел последний шип. Вместе с ним фонтаном вырвалась целая свора иллюзорных фигур. Так выглядело проклятие, созданное из жертвы сотни тысяч практиков и ярости последнего эксперта царства Дао, чьей целью стал человек, возжелавший оборвать связь с силой алтаря.

Мэн Хао мрачно хмыкнул и поднял правую руку над головой. Как только его коснулась сила проклятия, она взорвалась облаком чёрного тумана, который в один миг полностью окутал его. В этот самый момент Мэн Хао полностью оборвал связь между девятым шипом и его бабушкой. Наложенное на неё сдерживающее заклятие рассеялось, а с ним рассыпался на куски и пятый алтарь на Седьмой Горе и Море. Четыре других алтаря просто потрескались, но сейчас и они разбились вдребезги. Теперь от девяти алтарей осталось всего четыре целых!

В то же время в храме Небесного Бога сидящий в троне человек задрожал. В прорезях маски едва заметно блеснул свет, словно глаза за ней совсем немного приоткрылись. Эти глаза буквально излучали чудовищное давление. Медленно, его губы зашевелились, никто не мог услышать, как он едва слышно прошептал...

— Хао’эр!

Тем временем на широкой равнине Мэн Хао затрясло. Он запрокинул голову и взревел. Из его тела послышался хруст, его культивация вспыхнула силой, при этом из четвёртого фрукта нирваны повеяло жизненной силой Жадности. В этот момент культивация его бабушки рванула вверх. Открыв глаза, она увидела окутанного чёрным туманом Мэн Хао.

— Хао’эр, ты...

Из чёрного тумана послышался тяжело вздох. Только он собрался разогнать туман, всё его естество пронзило чувство страшной угрозы, исходящей из звёздного неба!

— Бабушка Мэн, я в порядке. Возвращайся домой, мне нужно время, чтобы избавиться от этого проклятия.

Прищурившись, он вместе с туманом переместился в звёздное небо. Старушка помрачнела и на пару шагов попятилась. Глядя туда, куда исчез Мэн Хао, она даже не посмотрела на свою вернувшуюся культивацию, сейчас её тревожило только состояние Мэн Хао. Если с ним что-то случиться, то восстановление культивации не будет иметь значения, она до конца своих дней будет чувствовать чудовищный груз вины. Внезапно она со вздохом подумала о дедушке Мэн Хао.

— Где же... ты?..

[1] В китайской мифологии чёрная черепаха часто изображается вместе со змеёй, обвивающей её панцирь. — Прим. пер.

Глава 1265. Возвращение