Мой мир Горы и Моря

На планете Тигровая Клетка Седьмой Горы и Моря практики буквально дрожали от восторга. Их сердца были мертвы, но с обрушением 1 Небес, в них словно что-то пробудилось. Практики на всех полях сражений Девяти Гор и Морей слишком долго находились под чужим гнётом. С обрушением 1 Небес с их плечей упал тяжёлый груз, а их воспрянувший дух заполнил весь мир Горы и Моря.

— Мэн Хао, Мэн Хао! — начали скандировать его имя люди.

Голоса жителей мира Горы и Моря слились в единый оглушительный клич. Этот клич становился всё громче и громче, пока даже Мэн Хао его не услышал.

— Мэн Хао, Мэн Хао!

— Мэн Хао, Мэн Хао!

Ещё никогда мир Горы и Моря не испытывал такой подъём, как сейчас. Практиков переполнял восторг, что до чужаков, они тряслись от ужаса и отчаяния. Хоть они не могли до конца понять произошедших в их врагах перемен, одно было точно: практики мира Горы и Моря разительно изменились. Они стали храбрее, непреклоннее и страшнее! Словно целый народ наконец начал подниматься с колен! Словно мир Горы и Моря, спящий гигант, над которым спокойно могли все издеваться… наконец открыл глаза. Он... пробудился!

Это пробуждение окрасило небо и землю разноцветными вспышками. От этого пробуждения всколыхнуло звёздное пространство! Рассыпающиеся 1 Небеса стали жертвой во имя пробуждения мира Горы и Моря.

В клане Фан на Девятой Горе и Море царила радостная атмосфера. Грудь Фан Сюфэна распирала гордость за сына. Ему очень хотелось прокричать на весь мир Горы и Моря:

— Мэн Хао мой сын!

Избранные, сталкивавшие с Мэн Хао в прошлом, будь то Фань Дун’эр или Цзи Инь, не могли сдержать рвущуюся наружу радость. В них ещё остался осадок от их прошлых встреч, однако они не зацикливались на прошлом. Сейчас они видели... слепящее солнце, поднимавшее дух всего народа... Мэн Хао! Что интересно, нашлись некоторые, кто при взгляде на этих избранных невольно подумал, что быть должником Мэн Хао не так уж и плохо, более того, этим можно даже гордиться...

Стоит Мэн Хао попросить, и перед ним выстоится огромная очередь желающих написать ему долговую расписку. Кармическую связь с ним многие сочли бы настоящим подарком судьбы!

Сюй Цин, Фан Юй и Мэн Ли улыбались. Даже на губах Ли Лин’эр играла лёгкая улыбка. Все практики мира Горы и Моря почувствовали глубоко в душе нечто, чего раньше там никогда не было. Шуй Дунлю с планеты Южные Небеса наблюдал за подъёмом мира Горы и Моря, за появлением в его народе надежды.

— С таким боевым духом... — расхохотался он, — если Горы и Моря будут повержены, даже одного выжившего практика хватит, чтобы вновь разжечь затушенное пламя. Так линия крови Гор и Морей будет передаваться вечность!

В смехе Шуй Дунлю чувствовалась неподдельная радость. Он понимал, что сейчас уже было неважно... победят они или проиграют.

Мэн Хао из звёздного неба посмотрел вниз на мир Горы и Моря. В то же время практики внизу смотрели на Мэн Хао сквозь падающие обломки 1 Небес. Мэн Хао должен был что-то сказать, поэтому, немного подумав, он произнёс:

— Я практик Горы и Моря.

Его голос усиливала культивация и божественное сознание, поэтому эхо с Четвёртой Горы докатилось до всех остальных гор его родного мира. Вскоре все практики мира Горы и Моря скандировали одно и то же:

— Я практик Горы и Моря!

— Я практик Горы и Моря!

— Я практик Горы и Моря!

Эти слова были рождены в сердцах практиков мира Горы и Моря, в этот клич они вложили свои жизни, волю и гордость! Ещё удивительней было то, что произошло дальше. Шуй Дунлю на планете Южные Небеса внезапно поднял над головой обе руки. В ответ на это воля мира Горы и Моря закипела и зарокотала. Величественная энергия неба и земли, скоплённая за много веков, пронзила весь мир Горы и Моря и проникла в тела его практиков. Один за другим из горла людей вырывались громкие крики. Они переживали прорыв культивации.

После стольких лет подавлявшая их печать 33 Небес начала слабеть. Вместе с пробуждением мира Горы и Моря росла и сила его практиков! Отныне вместо 33 Небес... печать блюли 32. В этой печати стало на один слой меньше!

Когда в уши чужакам ударили крики и гул, они с дрожью в руках стали осторожно пятиться. В них не осталось ни желания сражаться, ни веры в победу. Даже владыка дао чужаков Лун Линьцзы, оказавшийся лицом к лицу с патриархом Покровителем, задрожал.

"Возможно, мы ошибались. Такой мир Горы и Моря, наследник мира Бессмертного Парагона... мы не способны покорить... не можем уничтожить".

Верховного владыку чужаков неподалёку от Кшитигарбхы тоже затрясло. С его культивацией он находился на грани перехода к парагону, поэтому он видел гораздо больше, чем остальные. У него на глазах пробуждался мир Горы и Моря. Он видел, как его аура медленно поднималась из далёких глубин.