Мой мир Горы и Моря

Он начал бить чужаков лбом, не переставая кашлять чёрной кровью. Падение его культивации продолжалось. Позади него были те, кого он хотел защитить. Раненые, взбешённые и сокрушённые печалью. По их щекам бежали слёзы. Они смотрели на спину Мэн Хао перед собой. Широкую как гора.

Перед ним лежало бескрайнее поле погибших чужаков, а за ним несметные орды их ещё живых товарищей. В их взглядах читались страх и изумление. Его сила больше не равнялась силе парагона, культивация заметно снизилась, да и он сам находился на грани коллапса. Однако исходящая от него кровожадная аура могла сотрясти Небо и всколыхнуть Землю.

Человек с удушающей аурой и энергией, стоящий в окружении смерти, настолько напугал чужаков, что они не решались приблизиться. Большинство из них одолевали смешанные чувства. Практики вроде него были настоящей редкостью на 33 Небесах. С началом вторжения в мир Горы и Моря они повстречали немало таких, как он. И теперь они оказались лицом к лицу с Мэн Хао.

На мгновение на поле боя опустилась тишина. Хотя в глазах Мэн Хао отчасти была пустота, он всё же сумел произнести:

— Цин’эр, перевяжи мои раны.

Бледная Сюй Цин вся в слезах подошла к нему, оторвала полоску ткани от своего наряда и на глазах у всех чужаков и практиков клана Фан она крепко перевязала сломанную правую руку.

При виде слёз у неё на щеках он прошептал:

— Не плачь. Затяни потуже, иначе может развязаться.

Сюй Цин закусила губу и перевязала другую руку, убедившись, что повязки были туго затянуты. Из оцепенения напуганных чужаков вывел пронзительный визг женщины парагона:

— Чего встали, убейте их!

С её статусом чужаки просто не могли ослушаться. После секунды колебаний чужаки разразились могучим рёвом и волной пошли в атаку на Мэн Хао.

Планета Южные Небеса задрожала, её поверхность вспарывали огромные провалы и трещины. Судя по всему, она находилась на грани раскола. Пока Мэн Хао пытался побороть застилающую глаза пелену, из бездонной сумки вылетел мастиф и набросился на чужаков. Из разлома в пространстве вышел кровавый демон и кровавый дух Мэн Хао, оба свирепо принялись рвать плоть врагов. С раздробленными ногами Мэн Хао не мог ходить, но он стоял, словно утёс, о который билось живое море из чужаков. Несмотря на их безумный натиск, он не поддавался.

Его правая рука молниеносно сомкнулась на шее одного из чужаков, когда как другая ударила в грудь другому. Чужаки со всех сторон закидывали его божественными способностями, но под их градом он лбом ударил ещё одного чужака. Эта жутковатая сцена потрясла чужаков до глубины души. Мастиф красным росчерком бросался на одного чужака за другим. Когда их стало слишком много, мастиф схватил Мэн Хао зубами и под градом атак потащил его к практикам клана Фан, не обращая внимания на получаемые раны.

Из уголков губ Мэн Хао текла кровь, его культивация уже упала на уровень царства Бессмертия. Его собратья по клану, родные и друзья не могли сдержать слёз при виде этой трагедии.

— Я...

Мэн Хао пытался подняться на ноги, но тут ему на плечо мягко легла рука Фан Сюфэна. Несмотря на свои тяжёлые раны, от его руки всё равно исходило могучее давление.

— Хао’эр, позволь отцу помочь. Если ты выживешь, в будущем береги себя...

Не дав шанса Мэн Хао что-то сказать или сделать, Фан Сюфэн сделал глубокий вдох и пошёл в атаку на чужаков. Будучи отцом Мэн Хао, он не мог просто так стоять и смотреть, как сражается его сын. Он был Фан Сюфэном! Величайшим избранным клана Фан! Главой клана! Но больше всего он гордился другим своим титулом... отец Мэн Хао!

— Сегодня мир Горы и Моря падёт, а с ним сгинет и клан Фан. Вы хотите стереть нас с лица земли и закончить давнюю кровавую вражду. Что ж, если хотя бы одной капле крови клана Фан удастся выжить, знайте, неважно сколько лет пройдёт, мы отомстим!

Вместе с Фан Сюфэном к атаке присоединилось множество членов клана Фан. До этого их защищал Мэн Хао, теперь пришёл их черёд защитить его.

Грохот и крики ознаменовали начало резни. К этому моменту практики клана Фан в своём безумии превосходили всех остальных практиков Горы и Моря, участвовавших в этом сражении. Зазвучали взрывы от самоуничтожения.

Из уголков губ Мэн Хао продолжала бежать кровь, в глазах темнело. До него доносились отчаянные крики множества голосов, но для него все двигались в замедленном темпе. Он видел, как собратья по клану прибегали к самоуничтожению, как раненый отец сражался в гуще врагов. Внезапно одному из чужаков удалось попасть ему в грудь. Он отступил, убив чужака, но не смог увернуться от посланного в его сердце летающего меча. Из раны фонтаном брызнула кровь...