Мой (не)любимый дракон (СИ)

Зачем? Чтобы справиться о её самочувствии? Так об этом ему ежедневно докладывают лекарь и прислуга. Расспросить девушку о том, кому из покойных ари и чем она не угодила, раз ей подбросили ядовитого кьёрда? Но всё сказанное умершими должно было оставаться между ними и алианой. Он не имел права допрашивать Фьярру.

Увидеть её? Но последнего ему уже давно стало мало. Мало было просто смотреть на неё, мельком ли пробегая по такой манящей фигурке взглядом, или прямо, не в силах отвести от неё глаз. Тем самым только ещё больше дразня себя и распаляя.

Как мальчишка он мечтал о её губах, которые так хотелось целовать. Исступлённо, жадно, вбирая в себя её дыхание, нежный шёпот и стоны, робкие, едва различимые, которых она сама будет смущаться и которые будет не в силах сдержать.

— Ваше Великолепие — с ужасом выдохнула ещё одна блюстительница порядка, Мабли, кажется, и несмело проговорила: — вам нельзя к Её Утончённости.

— У себя в замке мне везде можно. — Тальден боролся с желанием просто подвинуть служанку и войти.

— Мне было велено вас не пускать.

— Она моя невеста. Отойди, — теряя терпение, рыкнул Герхильд.

Девушка испуганно вздрогнула. Пролепетав что-то насчёт того, что предупредит княжну, скрылась за ведущей в спальню дверью.

Чтобы вернуться спустя минуту и с явной неохотой пробубнить:

— Её Утончённость готова вас принять.

«А если бы даже не была готова, всё равно бы приняла», — мысленно закончил тальден, уже не способный повернуть обратно. Уйти. Зная, что она здесь, рядом. Всего в нескольких шагах от него.

Мимо прошмыгнула одна из невест. Которая — не заметил. Попросту не обратил на неё внимания. И сразу же о ней позабыл, увидев девушку, сидящую у камина. Алиана мягко поднялась. Немного взволнованная, явно смущённая. С распущенными светлыми волосами, струящимися непокорной волной. С блестящими глазами и в такого же цвета — лазоревого, ясного — платье. Нежный шёлк дразняще льнул к округлым бёдрам, соблазнительно обтекал тонкую талию и часто вздымающуюся грудь.

Девушка опустилась в реверансе, смиренно склонив и голову, и даже взгляд кротко потупила.

«Это уже что-то новое», — мелькнуло в мыслях у тальдена, прежде чем он разрешил невесте подняться.

Алиана грациозно выпрямилась и вдруг неожиданно, лукаво улыбнувшись, предложила:

— Не желаете отведать наливочки? Ежевичной.

Он желал. Но только не наливки.

Глава 29

Тальден застыл, словно заледеневший. И я вместе с ним. Замерла напротив, не в силах пошевелиться, чувствуя себя под пристальным взглядом серых сумрачных глаз тающей сосулькой или потёкшим мороженым. А попробуй тут не растаять и не растечься сладкой лужицей, когда температура тела внезапно подскакивает до наивысшей отметки. Как будто только что вокруг меня простирались айсберги, и вот уже я посреди знойной пустыни. Стою на гребне высокого бархана, безжалостно обдуваемая знойными ветрами.

И так всегда, стоит ему оказаться рядом. С ним то невозможно холодно, то невыносимо жарко. Странный коктейль из самых невероятных ощущений. Гремучая, опасная смесь.

От неё голова кружится сильнее, чем от любой, даже самой крепкой наливки. И дышать получается с переменным успехом, а сердце и вовсе сходит с ума. Сбивается с ритма и стучит так громко, так часто, словно какой-то обезумевший дикарь, забравшись ко мне в грудную клетку, от всей души колотит по нему, ошибочно приняв моё бедное сердечко за ритуальный тамбурин.

— Нет? — всё-таки прорезался голос, показавшийся мне каким-то чужим, незнакомым. А ещё в нём, в предателе, отчётливо слышались взволнованные нотки. — Ну и зря. Наливка очень вкусная.

И, зараза такая, шибучая. Вон уже даже кажется, будто глаза дракона затягиваются тьмой, скрывающей стальную радужку. Хищной, опасной и… как ни странно, такой манящей.

— Эррол Хордис прописал? — Перестав изображать статую, возведённую в честь великолепного себя, тальден двинулся в мою сторону.

Непонятно, опять иронизирует или спрашивает на полном серьёзе. Хотя мало ли, может, у них действительно принято лечить занедуживших алиан спиртными напитками.

— Я сама себе прописала, — сказала, отступая.

Я ведь по-прежнему мужняя жена, хоть в браке и нескольких часов не пробыла. Поэтому нужно держать себя в руках. Отступать, отступать и ещё раз отступать! Не поддаваться действию загадочных чар, завладевших моим сознанием.

— Возможно, это сомнительный комплимент, но болезнь вам к лицу, — не останавливался коварный, привнося в мой маленький уютный мирок, в мою спальню — оазис покоя, хаос.

Вот зачем спрашивается пришёл? Зачем смотрит, не сводя глаз, разжигая во мне самый настоящий пожар. Одним своим присутствием превращая кровь в венах в раскалённую лаву. Лёшка тоже бывало одаривал меня страстными взглядами. Но от них никогда ноги не подкашивались, не становилось так жарко. Настолько, что хочется нырнуть в ледяную прорубь или на крайний случай распахнуть форточку и сигануть в ближайший сугроб.

— Сейчас ты другая. Хочу всегда видеть тебя такой, — не просьба, приказ, отданный тихим низким голосом, от которого мурашки бегут по коже.