Мой неидеальный мужчина

— Мы не договорили! Не смей от меня отворачиваться и тем более уходить! — Дмитрий резко сжимает пальцы в кулак, сгребая мои волосы на затылке, и больно оттягивает назад, вынуждая меня смотреть в его глаза. — Если бы я не заботился о твоём здоровье, — шипит сквозь стиснутые зубы, — уже бы давно затрахал до полусмерти, чтобы в твоей голове даже капли сомнения не возникало на этот счёт. С чего ты взяла, что делишь меня с Алиной? Рылась в моих вещах? Нашла все, что искала? В глаза смотри!

Он слегка дёргает моей головой, не позволяя прикрывать веки, и я сильнее впиваюсь пальцами в лацканы его стильного пиджака, едва не ломая ногти. На глазах закипают слёзы, мне хочется их смахнуть, чтобы так сильно не жгли. Адреналин накатывает волнами, обжигает мои мышцы. Я чувствую, как они болезненно напрягаются во всём теле, провоцируя взрыв дикой ярости. На последних каплях сдерживаюсь, чтобы не наброситься и не расцарапать это красивое, волевое лицо. Люблю и ненавижу одновременно. Адская смесь убойных чувств едва ли не лишает меня рассудка.

— А что я должна была найти? — немного нервно задаю вопрос. — Пока я дышала твоим запахом, обнимая пиджак и спасаясь от одиночества, вы наслаждались друг другом по вечерам в поездке. Если бы флешка случайно не вывалилась из кармана вместе с фотографиями, я бы до сих пор не знала правды! Я у неё в долгу по гроб жизни! Ты это понимаешь? Что, блять, между вами?! — кричу в отчаянии, ударяя кулаками по его груди. — Скажи, ты её никогда не прекращал любить? Не молчи! Ответь! До сих пор любишь её?!

Дима превращается в холодную, пугающую до озноба статую, больно сжимая меня, испепеляя слепой ненавистью. От этой невыносимой паузы воздух в лофте начинает сгущаться, становится тяжёлым. Мне трудно дышать. Каждый вдох сопровождается острым ударом иглы в сердце. Хочу, чтобы ушёл. В надежде вырваться из крепкой мужской хватки, упираюсь двумя ладонями в его напряжённое лицо и отталкиваю.

— Наша связь была ошибкой! — кричу, не сдерживая слёз. — Убирайся, Дима! Уходи прочь! — дыхание сбивается, и вместо слов из груди вырывается рыдание.

— Хватит! — Воронцов оглушающе рычит и в порыве гнева швыряет меня ниц на диван, к которому мы незаметно приблизились во время спора. От шока я резко вдыхаю, но выдохнуть сразу не получается.

— Сбавь тон, Ася! — рявкает он.

— Не трогай меня, ненормальный! — меня охватывает паника, когда его колено прижимает мои бёдра к дивану, а тяжелая ладонь надавливает между лопаток, пригвождая к месту. — Убери от меня руки, псих!

— Будем разговаривать так! — бросает мне в спину сквозь зубы. — Может быть тогда ты прекратишь истерику и разжуёшь мне свои претензии. Иначе я рехнусь, детка, и придушу тебя раньше, чем что либо пойму! Желание, поверь, есть! У меня руки чешутся выпороть твою задницу.

— Ну так придуши и убирайся! — царапая ногтями обивку мебели, пытаюсь приподняться, но делаю себе только хуже. Дима ещё сильнее вдавливает тело в диван. — Я не могу тебя делить ни с кем! Не могу! — плачу. — Лучше сдохнуть сразу, чем каждый день по чуть-чуть умирать от предательства. Ненавижу!

— Ася, не разжигай во мне ярость. Успокойся. Я не хочу причинять тебе боль.

— Уже причинил... — теряя силы, понижаю тон, переходя на хрип.

* * *

— Пожалуй, нам и вправду пора на какое-то время взять паузу. Ты же мне не веришь, в этом вся проблема. Недоверие рождает твои сумасшедшие домыслы в голове. В твоих глазах я выгляжу озабоченным козлом, который с утра до ночи трахает всё, что шевелится!

Голос Дмитрия насквозь пропитанный напряжением и разочарованием, вытягивает из меня неуместные угрызения совести, которые я тут же подавляю в себе из-за его грубости.

— Хотела больше секса? — рычит он, охваченный безумием. — Отлично! Раз тебе плевать на себя, тогда я хочу напоследок взять своё, чтобы ты окончательно во мне разочаровалась!

Треск раздираемого на спине сарафана заставляет меня отчаянно дернуться и взмолиться, глотая слёзы:

— Не надо, Дима, прошу тебя... Мне больно! — трусики рвутся прямо на мне, обжигая кожу бёдер.

Сумасшедший...

Я настолько истощена от всего происходящего, шокирующего, нереального, что мои жалкие попытки вырваться ничтожны перед его сокрушительной силой. Зажмуриваю глаза, сжимаю кулаки, так, что ногти впиваются в ладони, оставляя на них кровавые борозды. Слышу, как звенит пряжка его ремня, и звук расстёгивающейся молнии на брюках пронзает мой разум, словно пуля. Я рвусь с места, но тёплая ладонь мужчины жёстко перехватывает поперёк живота.

— Иди сюда, Ася! — один резкий рывок вжимает меня в него, ставя в коленно локтевую позу. Лямки разодранной одежды сползают с плеч, оголяя дрожащее тело. — Я покажу, как больше не хочу тебя.

Хрипя что-то невнятное, насаживает на себя до упора одним решительным движением. Врывается неумолимо, обжигая влагалище сладкой болью. Настолько сладкой, что я позорно не сдерживаю удовлетворённый стон.