Читаем Мой неверный однолюб полностью

Мой неверный однолюб

Лом он нашел, но дверь отжать не успел. Откуда-то вдруг появились санитары, набросились на него. Сопротивляться Паша не стал. И бесполезно, и опасно. Он позволил надеть на себя смирительную рубашку, сам, своим ходом, вернулся в палату. Но успокоительный укол все же получил. И очень скоро забылся в кошмарном сне. В котором ему приснилась красавица в объятиях жуткого чудовища.

* * *

Алик не рычал, не брызгал слюной, но этот его взгляд сворачивал душу в трубочку без всякого крика.

– Давай не сегодня! – Катя качнула головой.

Она должна была привыкнуть к нему, но прелюдия, как он считал, затянулась. Катя попробовала отговорить его, но поняла, что это бесполезно.

– Умеешь ты накалять. До предела, – усмехнулся он.

– Нет, просто я сегодня не могу.

– В такой печи даже алмаз расплавится, – сказал он, расстегивая пуговицы на своей рубашке.

– Алик, я уже почти поверила в то, что ты нормальный человек…

– Я не нормальный. – Он подошел к ней, взялся за поясок ее халата. – И в этом виновата ты!

– Ни в чем я не виновата.

Катя крепко сжала в кулак узелок пояска. Но Алик взялся за лацканы халата. Резко развел их и с сумасшедшей силой дернул вниз. Катя даже не думала, что халат можно разорвать на две половинки снизу доверху одним рывком. А он разорвал, и она осталась только в одной комбинации.

– Алик! – Катя обхватила себя руками, как будто была голой.

– Давай, давай, сопротивляйся! – оскалился он.

Комбинацию Алик разорвал на спине. А сама Катя оказалась на животе.

– Алик, ну не надо!

В нем было столько силы, что Катя даже не стала трепыхаться.

– Ну, детка, держись!

Намечалось что-то страшное и необычное, и только сейчас до Кати дошел весь ужас ее положения. И еще она поняла, почему виновата перед Аликом. Своим «динамо» она передержала его и этим довела до крайности.

Алик потерял над собой контроль с первой же минуты. Это было самое настоящее безумие, беснование, и когда он закончил, Катя даже не могла из-под него вылезти. Даже заплакать не могла, до такого ступора он ее довел. Она лежала, тупо глядя перед собой. Она-то думала, что хуже изнасилования быть ничего не может. Оказывается, она ошибалась. Алик изнасиловал не только ее тело, но и душу.

– Я же говорю, сама виновата. – Он шлепнул ее по заднице.

Только тогда что-то дрогнуло в ней, и слезы хлынули из глаз.

– Со мной все девчонки плачут от счастья, – засмеялся он.

Катя кивнула. Да, только с Аликом она и может испытать настоящее счастье. Но только лишь в тот момент, когда узнает о его смерти. Этому чудовищу место в аду. Наверняка там его уже заждались.

* * *

Мороз и солнце, но денек так себе. И настроения нет от слова «совсем». Да и как можно радоваться жизни, когда руки спутаны смирительной рубашкой? А без этого Паше на прогулку выходить не положено. Псих, склонный к побегу, – это приговор. Он, конечно, не псих, но попробуй это кому-то докажи. Мало того, он и сам скоро поверит в свою душевную неполноценность. Ирка уверяет, что врачи обязательно помогут ему справиться с болезнью, и Паша уже начинает воспринимать ее всерьез. А вернуться к ней он готов хоть сейчас, лишь бы из дурдома подальше. Алика не сломать, бороться с ним бесполезно, осталось только смириться.

– Маслов!

Паша услышал знакомый голос, но не обернулся. Как мог здесь оказаться Аркаша? Галлюцинации у него. У психов это обычное дело.

– Маслов!

Это действительно был Аркаша. Пальто на нем нараспашку, белый халат под ним. Выражение лица строгое, важное, сосредоточенное, как это бывает у врачей. Но Аркаша вроде бы не учился в медицинском, как он мог стать психиатром?

– Маслов, у вас процедуры! – громко сказал Аркаша.

– Какие процедуры? – Паша в недоумении глянул на него.

– Электрофорез! Пошли, машина ждет, – шепотом добавил Аркаша.

Паша ничего не понимал. Какая машина, почему она его ждет? Но за Аркашей пошел. Санитар, стоящий неподалеку, его не замечал, не остановил.

А за углом здания действительно стояла машина – обычная «семерка» с заведенным двигателем.

– Давай, давай!

Аркаша бросил взгляд по сторонам, открыл дверь. Паша пожал плечами, но в машину сел. Смирительная рубашка сковывала движения, но он давно уже к этому привык.

Их никто не останавливал, и ворота открылись как будто сами по себе.

– И куда мы едем? – спросил Паша.

– Ну, если тебе там нравится, могу вернуть обратно, – набирая скорость, сказал Аркаша. – Только сам, своим ходом… Остановить?

– У нас там обед скоро.

– Обед?.. – Аркаша как-то странно глянул на него. – А ложку чем держать?

– Развяжут.

– Развяжут, накормят, а потом?

– Да… – задумался Паша.

Действительно, что потом?

– Чем тебя пичкают?

– Ну, дают таблетки…

– Оно и видно.