Мой незнакомый муж

 В подъезд мы попали легко: домофон оказался сломан. Лахесис выбрала для проживания не самый лучший и очень неспокойный район города. В тёмном подъезде я машинально покрепче вцепилась в руку Влада. То ли лампочки перегорели, то ли их тут отродясь не вкручивали, но света не было. Влад подсвечивал под ноги телефоном. Я пыталась представить, что мы скажем счастливой наследнице-новой хозяйке квартиры, если она вдруг выйдет на наши голоса. Да и открыта ли вообще дверь убежища Лахесис? Впрочем, алхимик же как-то туда попал. Сомневаюсь, что его вместе с автомобилем перенесли к Мойре некие потусторонние силы.

Влад тихо постучал в хлипкую дверь. Я с тревогой прислушалась. Если хозяйка нас увидит, то может, и правда, вызвать полицию. Действительно, странно выглядит, когда двое незнакомых людей второй раз за день вламываются в пустую квартиру, в которой точно никто не живёт.

Дверь открылась неожиданно, просто со скрипом отворилась, причём вопреки всем законам физики. Из неё торчал высунутый длинный язычок замка, дверь была заперта на ключ. Впрочем, что такое для Мойры ключи и замки?

– Заходите, раз явились, – ворчливо сказала из комнаты Лахесис. – Что ж ты такой неуемный-то? – с досадой добавила она.

Когда мы вошли, в комнате горели красные свечи – не старинные, как можно было бы ожидать, а самые обычные маленькие декоративные свечки из супермаркета. Сито с клубками лежало на шкафу, из сита в разные стороны торчали спицы. За столом пили чай с печеньем Мойра и худощавый пожилой мужчина с весёлыми серыми глазами. На полу у стола, свернувшись в один трогательный двухцветный клубочек, спали серый кот и белая кошка.

Входная дверь за нашими спинами захлопнулась, щёлкнул замок. Влад коротко поклонился.

– Оставим эти церемонии, – Лахесис усмехнулась. – Коротко и внятно: что тебе нужно, Владомир? Ты ведь собирался уже ехать домой. Зачем тебя опять сюда принесло? Мне начинает надоедать внимание вашей научной конторы к моим делам.

– Лахе, молодой человек, видимо, прибыл не совсем к тебе, он пришёл по мою душу, – весело сказал её гость.

– Не совсем, Сергей Петрович, – Влад перевёл на него спокойный взгляд. – Я, скорее, прибыл по душу философского камня, если так можно выразиться.

– Нет у этого камня души, – отчетливо буркнула Мойра. – Он – искусственно созданное вещество, если выражаться вашим языком.

– Лахе, я так понимаю, эта пара из НИИ, о котором ты говорила? – невозмутимо спросил Сергей Петрович. И, получив короткий недовольный кивок, продолжил: – Замечательная у вас работа. Но мной вы заинтересовались совершенно напрасно. Присаживайтесь, я объясню, что к чему.

Мойра кинула короткий взгляд в сторону шкафа. Там сами собой несколько раз стукнули спицы, и на столе возникли ещё две чашки чая. Я вздохнула с облегчением. Кажется, разговор предстоит мирный, да и алхимик выглядит вполне адекватным. Любопытно, что связывает Сергея Петровича с древней богиней судьбы, и почему она позволяет называть себя просто «Лахе»?

Влад представился, затем назвал моё имя, и алхимик хитро покосился на Мойру.

– Да, та самая пара, – она гордо улыбнулась. – Одна из самых удачных моих работ.

– Итак, зачем вам понадобился философский камень? – светским тоном поинтересовался Сергей Петрович. – Хотите изучить рецепт его изготовления? Или вас интересуют отдельные свойства моего изобретения, и вы хотели бы ими воспользоваться?

– Ни в коем случае, – в тон ему ответил Влад. – Философский камень – изобретение крайне вредное для человечества. Можно сказать, что это один из самых сильных соблазнов для любого человека. Камень может стать серьёзным оружием или средством шантажа. Понимаю, что изготовили вы его просто для себя, но рано или поздно кто-нибудь заинтересуется, почему Сергей Петрович Киселев не просто не выглядит на свои годы, но и молодеет на глазах, и почему его жизнь становится неестественно долгой. Вы не можете не понимать, что начнётся, если о камне станет известно. История показывает, что величайшие изобретения используют чаще во вред, чем на пользу…

Сергей Петрович покачал головой.

– Владомир, вы говорите совершенно правильные вещи, но философский камень не станет достоянием общественности. О нем вообще никто не знает, кроме сотрудников вашего НИИ. Мной тоже никто не заинтересуется. Завтра я просто пропаду без вести, и меня не найдут, даже если действительно будут искать.

– Ну допустим, вы переедете, – с сомнением произнёс Влад. – Возможно, даже каким-то образом смените документы, но через несколько лет у вашего нового окружения опять-таки начнут возникать ненужные вам вопросы.

– У его нового окружения не возникнет ни одного вопроса, – Мойра скупо улыбнулась. – И, можешь поверить моему слову, ни один человек на земле не увидит философского камня.