Мой Охотник

Еле слышно ответила на приветствие, чувствуя пронизывающий взгляд, забывая поблагодарить, считая его слова формальностью. Сейчас я походила на бледную моль, и комплементы были неуместны. Посмотрела на него и застыла, замечая, с каким ожесточенным взглядом мужчина за мной наблюдает. Он как будто убивал, сканировал, пытаясь залезть внутрь моего черепа и узнать все, что желал. Потом поднялся и, скривившись, добавил:

– Желаю удачи! Надеюсь, ты оценишь наш подарок.

– Подарок? – уточнила, даже не представляя, что Котловы могут знать о том, что мне может понравиться.

– Да. Потом увидишь, – Николай Федорович бросил мне слова, как будто это, само собой, уже решенное, а потом повернулся к сыну и проговорил: – Ваня, хорошего дня.

Они переглянулись, и потом мужчина ушел, а мы остались вдвоем. Пытаясь распознать в их разговоре что-то важное, я вдруг осознала, что не вижу медсестры. Где она?! Постаралась улыбнуться, чтобы не выдавать своего состояния, тут же спрашивая:

– А где Елена?

– Ее помощь больше не нужна. Она оказалась не той, за кого себя выдавала, – грубо ответил Иван, с яростью сжимая вилку, насаживая на нее бекон.

– Враг? – спросила, надеясь, что он даст ответ.

– Да… Но не будем об этом, не хочу забивать твои красивые ушки глупостями.

– Она жива? – спросила первое, что ворвалось в сознание. Понимала, что не нужно, но во мне все сжималось от важности этого вопроса. В эти секунды вспомнила все, что говорил мне Охотник, и отчетливо осознала, что я в змеином гнезде.

Иван недовольно сжал губы, совсем не ожидая от меня такого вопроса, а потом поднялся и процедил:

– Как ты могла такое сказать? Мне плевать на эту су… женщину. Не хочу говорить на эту тему. Я не знаю, где она и что с ней.

– Прости, просто эта стрельба и непонятные разборки, – произнесла, пытаясь не паниковать. Но жизнь Елены меня волновала. А если… если ее убили? Столько ярости, гнева в словах Ивана, что хороших мыслей не появлялось.

– Понимаю, но я… не обижаю женщин, пусть она заслужила этого, – сказал мужчина таким тоном, очевидно, рассчитывая, что я оценю его благородность.

Даже не могла натянуть улыбку, чувствуя в воздухе злость, ярость, ненависть и страх. Мой страх. Я кивнула и, отодвинув от себя кружку, попросила:

– Поедем, мне нужно… подготовиться. Сам понимаешь, какой для меня важный день.

– Да. Не переживай, я тебя дождусь. Хочу первым тебя поздравить и быть постоянно рядом.

«С чего такое желание – не отпускать меня ни на шаг?!» – рассуждала, не зная, что думать. Меня удивляло это поведение. Он таким настойчивым и наглым никогда не был.

Встала со стула и пошла вперед, поспешно проговорив:

– Я в ванную. Подожди, пожалуйста.

Не успела зайти, как включила кран, тут же набирая Сергея, но телефон был отключен. Готова была кинуть трубку в стену, но сдержала порыв. Зачем обострять ситуацию, когда все плохо?

Прикрыла глаза, умоляя, чтобы с Сергеем ничего плохого не случилось. Главное для меня, чтобы он был здоров и рядом. Достала телефон и послала сообщение:

«Переживаю за тебя. Где ты? Иван везет меня в университет. Потом, по словам его отца, меня ждет сюрприз. Елена оказалась предательницей. Удивительно, но он ходит хорошо. Не знаю, что это все значит… Надеюсь, что с тобой все в порядке. Пожалуйста, ответь мне».

Отправила и вновь набрала абонента, но, слыша, что абонент находится вне сети зоны, еще раз написала:

«Люблю тебя».

Закусила губу, боясь отправить, но внутри все сжималось от желания это сделать. Волков должен знать.

Отправила и все стерла, не зная, чего ожидать от Ивана. Потом вышла и последовала за ним, не в силах привыкнуть, как он спокойно идет впереди и совсем не хромает.

Лена оказалась не той, кем он ее считал. Тогда кем? Кто эта девушка, и какую роль она играла во всем этом? Почему так получилось?

Ехали в напряжении, мужчина не скрывал того, что встревожен, и постоянно смотрел на часы, а потом повернулся ко мне и поинтересовался:

– Сколько тебе нужно времени? Когда примерно освободишься?

Нужно было сказать больше, чем есть, а потом… сбежать. Пока нет Охотника, не видела смысла оставаться у них в особняке. В крайнем случае я вызову полицию, расскажу, как есть, но вот так открыто маячить у семейства перед глазами, когда они так агрессивно настроены, бездумно и глупо. Меня выворачивало от страха и ужаса, поэтому нужно скрыться. Далеко. Или позвонить брату. Точно! Шторм. Мне поможет брат.

– Не знаю. Нам скажут, кто за кем идет. Я должна быть в первой пятерке, если ничего не изменилось.

– Хорошо. Буду рядом.

– Нет! – выдала громко, не желая, чтобы он был рядом в такой важный момент.

Иван резко повернулся ко мне и едко заметил:

– То есть ты мне запрещаешь?