Мой отец — Лаврентий Берия

Возвращаясь к вопросу о коллективной безопасности, хотел бы обратить внимание читателя на еще одно ложное утверждение. Порой историки ссылаются на обнаруженные в Архиве внешней политики России документы, свидетельствующие о готовности Великобритании и США оказать действенную помощь СССР в случае войны с Германией. Советский Союз якобы отверг такие предложения. Мягко говоря, здесь маленькая передержка. Лучше всего такие документы было бы опубликовать и дать соответствующий комментарий. Но это почему-то не делается, и общественность сознательно вводится в заблуждение.

Знаю, о каких документах идет речь. Это проекты договоров, которые Советский Союз готовил для создания той самой системы коллективной безопасности, которая так и не была создана по вине западных держав. Советская сторона совершенно четко заявила, какое количество танковых, авиационных, пехотных, флотских соединений готов выставить СССР для борьбы с врагом. Польское правительство ответило отказом, Англия и Франция отделались общими декларативными заявлениями. Против Германии они готовы были в случае благоприятного исхода переговоров выставить не более трети своих формирований. Грубо говоря, лишь десятую часть того, что предлагал Советский Союз. Мало того, английские и французские представители заявили, что, собственно, не имеют полномочий подписывать эти документы. Словом, игра продолжалась. Чем это обернулось для народов Европы, мы давно знаем…

В Англии опубликованы дневники некоторых людей, утверждавших, что еще тогда Черчилль собирался предать гласности материалы, связанные с переговорами, которые англичане вели с Гессом. С такой же информацией Черчилль хотел выступить и в палате общин. Он долго колебался, прекрасно зная, что палата общин проголосует за союз с Германией. И все же не пошел на такой шаг. И он сам, и люди, имевшие на него влияние, сделали иной выбор. Но факт остается фактом: будущие союзники до самого последнего момента не спешили вступать в борьбу с фашизмом.

Как видим, зачастую новоявленные исследователи второй мировой войны просто-напросто лукавят, сокрушаясь то и дело, что ответа на волнующие их вопросы нет. Вполне достаточно обратиться к архивным материалам. К сожалению, некоторые ученые и публицисты идут совершенно иным путем. Скажем, продолжают муссироваться слухи о тесном сотрудничестве НКВД и гестапо в борьбе против польского народа. Все это выдумка. Равно как и сообщения о том, что якобы в 1940 году в Закопане был создан совместный учебный центр, где проходили подготовку вместе с нацистами офицеры Наркомата внутренних дел. Тем не менее такие утверждения в последние годы кочуют из одной публикации в другую. Естественно, без ссылок на какие-либо документы. И это, увы, далеко не единственный пример элементарной фальсификации.

А между тем есть вопросы, которые действительно нуждаются в более полном освещении.

Известно, что весной 1943 года Рузвельт направил в Москву специального курьера — бывшего посла в СССР Дж. Дэвиса с конфиденциальным письмом Сталину. Он предлагал неофициальную встречу «либо на Вашей, либо на моей стороне Берингова пролива». В ней не должен был участвовать Черчилль, а количество сопровождающих лидеров двух стран лиц должно было быть крайне ограниченным. Предлагалось, в частности, «обсудить военные вопросы на суше и на море». Сталин дал принципиальное согласие на встречу, но с оговоркой — в предстоящей встрече должен был непременно участвовать и Черчилль. Встреча не состоялась. Что же хотел сказать Рузвельт Сталину? — задается вопросом один из современных российских историков. Возможно, он хотел поделиться с советским союзником секретом «Манхэттенского проекта»?

Никто и никогда в тайны «Манхэттенского проекта» Советский Союз посвящать не собирался, иначе советской разведке не пришлось бы предпринимать такие колоссальные усилия для достижения поставленной цели… А речь вот о чем. Рузвельт не скрывал, что он союзник Англии в борьбе с фашизмом, но никак не в сохранении Британской империи. Это порой проявлялось даже в мелочах. На одной из встреч, когда был произнесен тост за английского короля, Рузвельт, скажем, отказался поднять бокал. Сталин вышел из положения так:

— Ну что ж, это не наш король, а их король, так что выпьем за его здоровье…

Америка Рузвельта имела свои, совершенно однозначные взгляды на послевоенный мир, и они во многом совпадали с видением советского правительства. С англичанами — иначе. Те гораздо ближе были к конфронтации, которая началась после Победы.

А если говорить о конфиденциальности подобных переговоров, то, смею утверждать, их вполне можно вести и при трехсторонних встречах. Собственно, именно так и произошло в Тегеране в 1943 году. Там Рузвельт совершенно точно изложил Сталину свою точку зрения на будущее Германии, на ее роль в послевоенной Европе, на роль Англии, Америки. По всей вероятности, Черчилль все же знал об этой беседе Рузвельта и Сталина. Впрочем, своих взглядов Рузвельт не скрывал и от Черчилля.