Мой отец — Лаврентий Берия

Но у Сталина и ЦК были свои контрдоводы: война приближается, надо перевооружать армию. Стране нужны новые самолеты, танки. Словом, не время. А там и полный план «Барбаросса» наша разведка получила, началась разработка контрударов по будущему противнику. Вопрос с бомбой отложили до лучших времен.

А донесения разведки продолжали беспокоить отца. Отец докладывал в ЦК и Сталину, что уран из Чехословакии не экспортируется, так как полностью уходит на исследовательские работы в Германию. Все запасы тяжелой воды в Европе немцы также пытаются захватить. Помешали французы — почти весь запас тяжелой воды попал к Жолио-Кюри. По всей вероятности, эти разведданные поступали тогда из Франции.

И самое интересное, что тогда же разведка сообщила, что из Африки тайно переправляется в Америку запас обогащенного урана.

Аналитикам не составило особого труда сделать соответствующие выводы — работы за границей переходят в инженерную стадию. Отец был крайне обеспокоен, что Запад может получить какой-то результат.

Отец предлагал хотя бы не в полном объеме, но развернуть такие работы и в СССР. Технологию мы уже имели…

А потом началась война. Всем уже было не до этого. В сорок втором, когда полным ходом шла работа над созданием атомной бомбы в Америке, где были собраны научные кадры из Италии, Германии, Франции, Англии, отец вновь обратился к Сталину: «Больше ждать нельзя». И вновь, как и прежде, были представлены материалы разведки.

И наконец дело сдвинулось с мертвой точки. Пусть в нешироком объеме, но работы таки развернули. Было создано Главное управление по реализации уранового проекта. А это уже было что-то. И хотя тогда, в условиях войны, не было ни ресурсов, ни средств, начало было положено. Возглавил новое управление Борис Льво вич Ванников, впоследствии трижды Герой Социалистического Труда, первый заместитель министра среднего машиностроения, дважды лауреат Государственной премии. А в годы войны, как нарком, генерал Ванников занимался вооружением и боеприпасами. А подчинили это управление моему отцу. Почему именно ему? Потому что это был единственный человек, который последовательно, начиная с 1939 года, настаивал на необходимости разворота этих работ.

Учли и то, что он, как член ГКО, сумел наладить выпуск танков, вооружения, боеприпасов. Успешно работали на оборону страны и другие отрасли, которые отец курировал. Скажем, металлургия. А проект, о котором мы с вами говорим, требовал подключения всей промышленности. Нужен был человек, знающий дело, умеющий организовать работу в условиях военного времени. Знаю, что этими обстоятельствами и был обусловлен такой выбор. Кроме того, вся разведывательная информация продолжала проходить через его аппарат, а следовательно, поступала к отцу.

Разумеется, проект такого масштаба требует и специальных знаний. Он не мог рассчитать то или иное устройство, но результаты этого расчета, физическую суть получал с помощью ученых. Этого было вполне достаточно, чтобы определить направление, поставить вопрос.

Отец, помню это с детства, всегда много работал над теми проблемами, которые ему поручались. Когда он работал в Грузии, ему пришлось заниматься субтропиками, например. Конечно, он не был специалистом в этой области. Приглашал агрономов, почвоведов, других специалистов сельского хозяйства, советовался. Это была обычная практика. Он ездил по колхозам, смотрел, анализировал, то есть готовил себя к пониманию вопроса. Это не значит, что он мог стать таким образом селекционером или ученым-почвоведом, но вопросы, связанные с организацией этих работ, он изучал достаточно хорошо. Докопаться до сути он стремился и здесь. Вообще он был человеком с острым умом. Знаю от самих ученыхядерщиков, с которыми он работал, как они удивлялись тому, что он схватывал суть мгновенно.

Ему не нужно было заниматься конструкцией бомбы или теоретическими проблемами. От него ждали другого — нужны были диффузионные заводы, циклотроны, ускорители и многое-многое другое, без чего бомбу создать невозможно.

Работал он тогда особенно много. Нередко беседы с учеными проходили у меня на глазах. Проходили они и у нас дома, и за городом. Вставал он, как всегда, рано и до девяти утра успевал часа три поработать над материалами. А дальше обычная круговерть — организационных вопросов была масса.

В 1946 году по предложению отца к решению поставленных задач были подключены большие мощности. Тогда же был создан Специальный комитет при Совете Министров СССР, который он и возглавил. Но, повторяю, работы шли и в войну. Создавались специальные лаборатории, строились диффузионные заводы, ядерные котлы. В тяжелейших условиях, но дело делалось. Практически с 1943 года эти работы были развернуты.

Все минувшие десятилетия приоритет советской науки никогда не ставился под сомнение, но когда были обнародованы некоторые материалы разведки, тут пошли разговоры о том, что ядерное оружие мы позаимствовали у американцев…