Мой палач

Я замялась, осознавая, что осудила то, что он пьет, и место, где живет. С губ едва ли не сорвались извинения, но их и так слишком много прозвучало за один день.

— Зачем окружать себя столь мрачными цветами? Зачем пить этот… алкоголь, от которого до сих пор першит в горле?

— Подумайте, — снова пригубил он напиток.

— Неужели от одиночества? — выпалила я первое пришедшее в голову и, как оказалось, судя по лениво опустившимся глазам мужчины, угадала. — Но ведь у вас есть замечательная дочь, как можно сгорать от скуки вместе с ней?

— Сегодня было бы все иначе. И этот вечер я планировал провести не здесь.

— А где?

— Эйви Морисон, зачем допытываетесь? Какая, миам вас поглоти, разница? Вам не кажется, что не ради этих вопросов вы пришли ко мне в комнату? Хотели поговорить, так начинайте. Выкладывайте, что хотели сказать, и уходите.

— Вообще уходить? — осторожно уточнила я, вжавшись в кресло.

Стоило представить, как прощаюсь с ним, с Аланией, закрываю за собой дверь этого дома, еду в карете, покидаю пределы Шигарда, как сердце защемило от тоски, а на глаза на краткий миг накатили слезы.

Мужчина тяжело вздохнул и в очередной раз откинул голову на спинку кресла. Его утвердительный ответ уже витал в воздухе, хотя и не был произнесен. Появившееся напряжение в комнате дополнялось тихим треском свечи, единственно горевшей неровно и постоянно подрагивавшей. Я превратилась в огромный нервный ком, боясь услышать «да». Но Тиррен медлил.

— Эйви Морисон, — выдохнул он.

— Я не она, — неожиданно решилась я на отчаянный шаг. — То есть у меня другое имя.

— Хорошо, — посмотрел мне в глаза мужчина. — Ли Эйлана Винсер, вам все равно придется…

— Но откуда? — открыла я рот от изумления. — Нет, не так, вы могли догадаться из-за отца… Почему раньше не называли настоящим именем?

— Это не моя тайна. Только вы решаете, когда и кому ее открыть, — спокойность Тиррена настораживала.

Я уперлась губами в костяшки левой руки, согнутой в локте и покоившейся на подлокотнике, и впилась глазами в пол. После его слов должно было появиться облегчение, но оно не пришло. С самого моего появления в этом доме мужчина знал, кто я. Однако его отношение не изменилось, напоминало прежнее, словно перед ним находилась та же ведьма, без статуса и знатного происхождения.

— И несмотря на мое настоящее имя, — медленно повернулась я к магу и слегка прищурилась, — вы бы продолжили то, что начали сегодня вечером?

— Сейчас нет, — он пригубил свой напиток.

— А тогда, в тот момент? Неужели сделали бы это? — меня возмутило… Я коротко выдохнула, осознавая, что разозлилась из-за его нежелания продолжить сейчас. Стоило бы замолчать, прикусить язык, но слова уже рвались наружу с неистовой силой: — С простолюдинкой в лесу переспать все-таки собирались, потому что не боялись последствий. С ней не пришлось бы в крайнем случае идти к алтарю и заключать союз. Ведь она не пойдет в суд, не предъявит обвинения, не заставит ничего делать без вашего на то желания. А тут… Да вы трус! Ведь всего одно мое слово — и вам пришлось бы поступиться своим так любимым одиночеством, привести в дом чужую женщину, которая перевернет здесь все вверх дном.

— И приводить не пришлось, она сама явилась, — с каменным лицом проговорил Тиррен.

Я охнула, подскочила на ноги, в один шаг приблизилась к нему и уже открыла рот, чтобы возмутиться его черствостью и полному отсутствию эмоций, как вдруг раздался короткий стук в дверь. Казалось, она вот-вот откроется, сюда зайдет Алания и увидит меня в комнате своего отца. А этого нельзя было допустить, ведь женщине не пристало находиться в покоях мужчины, тем более ночью и на таком близком от него расстоянии.

В считанные секунды у меня в руке оказался медяк, спрятанный под повязкой на ноге. Я даже не успела сообразить, что делала, как возле двери появился миам, готовый придержать ее, чтобы выкроить время и позволить мне спрятаться. Правда, Тиррен схватил меня за запястье и выдернул из кулака монету.

— Алания, не заходи, — крикнул он и начал медленно подниматься, впиваясь в меня взглядом.

— Папа, быстрее, ее нет, — до нас донесся детский подрагивающий голосок.

— Кого нет? — не понял мужчина и поспешил к дочери, вскоре скрывшись за дверью.

Глава 18

Тиррен не появлялся слишком долго. Я не находила себе места, раз за разом устремляла взгляд на дверь, ненадолго замирая. Казалось, он вот-вот ворвется, окатит меня презрением, а затем скажет или сделает что-то ужасное. Сидеть на кресле не было сил. Я встала и начала мерить шагами комнату, а затем и вовсе опустилась на кровать.

Зачем было обзывать его трусом? Почему я не остановилась, наговорила много лишнего, что совершенно не относится к нему? Какого он теперь мнения обо мне? Да я саму себя сейчас начала бы обходить стороной. Взбалмошная девица, которая сперва пристает, потом отказывает, возмущается, что мужчина ответил, а затем ругается, что не продолжил! Неужели это все я?!