Читаем Мои печали и мечты полностью

НАТАЛЬЯ. Куличенко, давай потом будешь шутить, а? Мораторий давай на тебя сделаем до Нового года.

НИНА. Вот именно. Не все поймут.

КУЛИЧЕНКО (поднимает руки). Сдаюсь. Видите, Алевтина… А давайте по именам, мы же еще молодые люди, у нас вся жизнь впереди! Мне у молодежи современной нравится, они всех на «ты». Хорошо?

МИХАЕВА. Я не против. В общем, за вас, за вашу Ниночку, за этот гостеприимный дом, в который я рада, что попала. С наступающим!

Чокаются, выпивают, едят. Опять долгая пауза.

КУЛИЧЕНКО. А вот интересно, все-таки дети в школе сейчас намного хуже, чем в наше время, или нет?

МИХАЕВА. Никакого сравнения. Чтобы, когда я начинала, школьники пиво пили — никогда! Наркотики, я и слова такого не слышала. А венерические заболевания в двенадцать лет, это что?

КУЛИЧЕНКО. Всегда это было, просто не говорили. Но пиво и наркотики — это да, тут вы правы.

На улице — взрыв голосов, крики, какие-то хлопки.

(Вынужден повысить голос почти до крика). Нация гибнет!

МИХАЕВА. Мне хуже всех, я же русский язык и литературу преподаю. А дети не читают и поголовно безграмотные.

КУЛИЧЕНКО. Вот вам и дети, наше будущее. Судя по детям, будущее наше печальное. (Кивает за окно). Вон они там, веселятся. Половина — школьники!

НАТАЛЬЯ. Они там, мы здесь, хватит об этом!

КУЛИЧЕНКО. Я так, в общем контексте. У меня тост.

НАТАЛЬЯ. Еще не все другие сказали. Нина, Матвей?

НИНА. Я пас.

МАТВЕЙ (встает

). Хочу защитить наше поколение. Не знаю, как остальная молодежь, но есть, как минимум, одна девушка, которая, если бы все были такие, то у нас была бы… Ну, как сказать… Райская жизнь. Я тоже далек от статуса морального урода, как мама говорит. В общем, извините за пафос, но я хочу выпить этот сок за позитивные и здоровые силы нашего народа и, ну, конечно, за вас, Наталья Григорьевна и Владислав Дмитриевич, как представителей русской интеллигенции!

Чокаются, выпивают. И опять едят.

КУЛИЧЕНКО. Теперь можно?

НАТАЛЬЯ. Куда ты гонишь, дай людям поесть!

КУЛИЧЕНКО. Я не мешаю, пусть едят и слушают. Есть такая известная мысль, что жизнь, как зебра…

Со стороны прихожей слышны шум и топот. В гостиную стремительно вбегают: Мезгирь, держась за голову, Марго, Снежана в наряде Снегурочки и Караморчук. За ними врывается Игорь в черной униформе без опознавательных знаков, шлеме с поднятым пластиковым забралом и дубинкой в руке, которой лупит их по спинам.

ИГОРЬ. Назад! Назад, я сказал!

Все, сидящие за столом, замирают в шоке. Вдруг раздается какой-то треск, сыплются искры. Игорь падает. Над ним стоит Марго с электрошокером в руке.

НАТАЛЬЯ. Это что такое? Вы кто?!

Марго склоняется над Игорем, обыскивает его, находит пистолет, сует к себе в матерчатую сумку, висящую правое плечо.

МИХАЕВА. Девушка, вы с ума сошли, вы что, убили его?

МАРГО. Скоро очнется. Это электрошокер, не смертельно.

КУЛИЧЕНКО. Вы как сюда попали?

КАРАМОРЧУК. А куда… (Дрожащими руками достает из кармана коробочку, а из нее таблетку, сует в рот, садится на диван, распахивает пальто, снимает шапку, развязывает шарф, тяжело дышит; с трудом.) А куда… деваться… если… эти вот бьют? (Показывает на Игоря.)

Мезгирь идет к креслу у окна, садится.

МАРГО. Ты как?

МЕЗГИРЬ. Нормально.

СНЕЖАНА. Вы не беспокойтесь, мы уйдем. Там какая-то женщина выходила из подъезда, а нас туда как раз притеснили. Ну, мы и вбежали в подъезд, а этот дурачок за нами…

КУЛИЧЕНКО (голосом хозяина дома). Как вы в квартиру вошли, я спрашиваю?!

НИНА. Я, кажется, забыла дверь закрыть. Когда…

НАТАЛЬЯ. Так. А ну-ка, идите отсюда все! И этого тащите с собой!

МАРГО. Уже идем. (Идет в прихожую).

Слышно, как щелкают задвижка и замки.

(Возвращается, показывает ключи, кладет их в сумку). Никто никуда не уйдет. (Всем, указывая на Мезгиря). Вы видите, человека чуть не убили. Между прочим, Мезгирь Александр Модестович, если кто не узнал.

МАТВЕЙ. Фигура известная.

МЕЗГИРЬ. Нашла время…

Перейти на страницу:

Все книги серии Слаповский, Алексей. Сборники

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги / Драматургия / Проза
Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза