Мои печальные победы

«И все же, подводя итоги, необходимо сказать о другой — и очень важной стороне проблемы. Конечно же, охарактеризованные выше попытки возложить ответственность и вину за 1937 г. на так называемых деревенских хамов несостоятельны чисто фактически и безнравственно-лживы. Однако те из моих читателей, которые попросту переложат ответственность и вину на «друзей» Хенкина и Разгона, по сути дела, поставят себя в один ряд с этими авторами».

Конечно, хорошо бы покаяться Дейчу и Резнику если не за преступление своих единокровных предков и однофамильцев («сын за отца не отвечает», как сказал товарищ Сталин), то хотя бы за отчаянные попытки сокрытия этих преступлений, то есть за ложь. Хорошо бы вспомнить евангельские слова Христа, обращенные к фарисеям: «Ваш отец диавол», «Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи»… Что остается, Марк? Разве что покаяться. Все-таки у Вас имя евангельское…

«ЛЕТ ДВАДЦАТЬ ОНИ ПУСКАЛИ НАМ КРОВЬ»

Исполняется 60 лет со времени известных всему миру событий — кампании против критиков-космополитов и дела Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Не за горами и юбилей так называемого «дела врачей».

По поводу этих событий написано и издано в последние годы немало книг самого разного достоинства — от поверхностно-пропагандистских, а порой и просто лживых до объективных и научных в полном смысле этого слова. Однако время идет, и находятся все новые и новые свидетельства, проясняющие и уточняющие исторический контекст той эпохи.

В середине 90-х годов прошлого века мне позвонила одна женщина, отрекомендовалась как секретарша Константина Симонова, доверительно сообщила, что у нее остались после его смерти некоторые литературные документы эпохи конца сороковых — начала пятидесятых годов из симоновского архива и предложила журналу «Наш современник» приобрести их с правом публикации. Мы повстречались, договорились о цене и вскоре я держал в руках эти интереснейшие бумаги.

Одновременно с ними я раздобыл неизвестные исследователям письма из наследия Анатолия Софронова, Всеволода Вишневского, Арона Вергелиса и других деятельных участников давней исторической драмы. Пусть они свидетельствуют и говорят сами за себя, а мы предварим их лишь небольшим историческим комментарием, чтобы освежить в памяти масштабы и характер репрессивных процессов против интеллигенции не только в послевоенные, но и в 20—30-е годы.

…Осень 1924-го. По распоряжению одного из главных чекистов страны Агранова-Сорензона ОГПУ арестовывает группу в 14 человек молодых поэтов, художников, журналистов во главе с другом Сергея Есенина Алексеем Ганиным. Дело об «Ордене русских фашистов» закончилось расстрелом семерых молодых людей. Остальные получили длительные сроки тюремного и лагерного заключения. Все они были русские люди.

1931 год. Органы госбезопасности арестовали несколько десятков человек из технической интеллигенции. По всей стране прокатилась пропагандистская волна, связанная с печально знаменитым «шахтинским делом» и процессом над участниками «промпартии».

Но пойдем дальше. 1933–1934 годы.

«Дело Российской национальной партии», или «дело русских фашистов», оно же «дело славистов», когда были репрессированы крупнейшие этнографы, археологи, реставраторы, директора музеев, а среди них лингвисты и литературоведы академик М. Сперанский, чл. — корр. АН Н. Дурново и А. Селищев, профессора В. Виноградов, А. Седельников, Н. Туницкий и многие, многие выдающиеся русские интеллигенты. Всего в Москве и Ленинграде органы арестовали 76 человек, из которых было расстреляно и погибло в лагерях 28. Русская наука на много лет была обезглавлена.

А сколько было в 20—30-е годы подобных процессов местного масштаба против дворян, старых спецов, священнослужителей, «русских фашистов», антисемитов — не счесть! Полных масштабов всех этих антирусских чисток, замаскированных фразеологией о классовой борьбе, мы, видимо, не узнаем никогда.