Мой персональный миллионер (СИ)

Гоша дверь закрыл. Я переложил девочку в кроватку, сел на табурет и Лиду на колени усадил. И усталость будто отступила. И рассказал все. Что разбираться надо на работе, кто и зачем меня подставил. Что побили меня — да, пожалеть нужно. Обязательно. Но лучше — в постели. И подуть, и погладить. И поцеловать — да. Каждый синяк. Я не против.

Лидка была лёгкой. Нисколько моим раненым рёбрами не мешала. Так и просидел бы весь день, не обращая внимания, что глаза от усталости слипаются. Но сонливость, как ветром сдуло. Лида мялась и сомневалась, а потом все же решила поведать, как время без меня провела. Очень, надо сказать, занимательно. У меня кулаки сжались, возникло непреодолимое желание убивать. Желательно прямо сейчас.

— Сейчас Андрея дождёмся и поедем.

— Куда? — всполошилась Лидка.

— Дела делать.

Андрей пришёл через несколько секунд. Словно дожидался в коридоре, когда мы с Лидой договорим. Она вскочила, побледнела — хотя куда больше, и так, как простыня.

— Ну-ну, — пожурил её Андрей, — все хорошо. Спит ваша малышка. К вечеру из реанимации переведем. И плакать не надо, вы чего.

А Лидка и правда разревелась. Да так, словно краны открыли. Андрей принёс валерьянки. А я только сейчас понял, чем так от Лиды пахло — видимо, к валерьянке она уже прокладывалась. В чудодейственный эффект этого лекарства я не верил, но пусть пьёт, лишь бы не плакала.

— Пойдём, — сказал я, — у нас ещё часов пять до вечера.

Такси ожидало у шлагбаума. Ехать недалеко, можно было и пешком дойти, но на ногах словно гири пудовые. Устал. Мамин дом, который, по сути, и мой, находится на тихой улочке недалеко от центра. Кованый забор, калитка не заперта — недосуг было запирать. Но входная закрыта, впрочем, судя по слою снега на ступенях, ею сегодня и не пользовались. Обошли дом, вошли через кухню — снова не заперто. Лидку приходилось тащить на прицепе, входить она не хотела.

— Может, я тут подожду? — робко поинтересовалась она.

— Нет уж!

Дверь распахнута уже, а она шагать отказывается. На руках её, что ли, нести? Вот же мама. Росту полтора метра и весу сорок кило, а как зашугала.

— Лид, подожди!

Перепрыгивая через кусты, к нам неслась её сестрица. Волосы у неё фиолетовые. Сзади Кирилл. Связи между ними я не улавливаю, видимо, Лидка мне рассказала не все.

— Кирилл сказал, что наша тоже тут, — Дунька запыхалась, говорила торопливо. — А мне интересно же.

Лидка взяла сестру за руку и вместе они вошли. Словно девица с фиолетовыми волосами защитит её лучше, чем я. Смешно. Дома тихо и немного прохладно — сразу заметно, что здесь никто не живёт. Мы идём широкими коридорами. Дамы находятся в гостиной.

— Женсовет в полном составе! — искренне радуюсь я.

Я и правда рад — сразу донесу до всех разом, не придётся отлавливать по одной. Мама вскрикивает и вскакивает на ноги.

— Герман? У тебя синяки? Ты во что одет, малыш? Что случилось?

— У тебя надо спросить, — росту в малыше чуть не два метра, но не суть. — Тебя кто надоумил?

— Я же не знала… что так получится. Катя сказала — ничего страшного. Прокатится… От этого ещё никто не умирал…

— Сядь, мам, — попросил я, — не мельтеши.

Она послушно села. Я обвел всех взглядом. Даже Дашка здесь. С неё и решил начать.

— Ты уволена, — проинформировал спокойно. — И Игорь твой тоже. Чтобы утром я вас в офисе не видел.

— Пффф, — отозвалась она. — Ты секретарь. Мой, заметь.

— Боюсь, тебе тоже секретаршей работать придётся. И где-нибудь подальше от нашего города.

Она снова фыркнула. Закурила — не верит.

— Деду решать.

— Играть мне надоело, — я спокоен. — Утром возвращаюсь в свой кабинет. И решать буду сам. Ваньку на твоё место поставлю. Он как раз жениться собирался, ему деньги не помешают.

Мари улыбалась. Искренне. Ей весело. В принципе, я её понимаю. Наделала дел, свалила во Францию, и никто не указ. И проблемы не ей разгребать. Вот и веселится.

— Ещё раз к моей жене подойдете, — обещаю я, — или к дочери — лично ноги переломаю. Не посмотрю, что бабы… — Домой хочу. В душ. Лиду хочу. И да — жрать ещё. А вместо этого тут стою, реверансы рассыпаю. — Мама, — чётко, чуть не по слогам говорю я. — Лида — моя жена. Нравится тебе или нет. Понятно?

— Понятно, — шепотом отвечает она.

Я тянул Лиду к дверям. Она тянула за собой Дуню. Дуня стояла, как вкопанная. Смотрела. На ту, что их мама, хотя матерью язык назвать не повернется. Сколько ей было, когда она их бросила? Год, два? Воспоминаний даже нет никаких. Я боюсь, что она бросится к ней. К женщине, которая смотрит так холодно и спокойно. Разразится слезами. Я ждал. Дунька молчала.

— Ещё второй брат есть, — вспоминает их «мама», нисколько не огорчившись неудаче. Второй брат маячит за дверью, входить не собираясь. — Если Герман такой недалекий… то, может, оно и к лучшему. В этой куртке и с разбитой рожей он меня разочаровал.

— Пошла вон, — это уже моя мама подала голос. — Свою шалаву не смогла замуж выдать, а мой сын ей не угодил! Герман школу с медалью закончил! А твою из колледжа выкинули! Правильно, Герман, нам таких родственников не нужно. Хочу здоровых внуков.

— Не смеши, — отмахнулась Катя. Так её зовут — их маму?