Мой персональный миллионер

— Когда начинать-то? — почти лениво спросил мой брат.

Я посмотрел на него. Предатель. Если бы мы ушли вместе, дед бы не выдержал. Что бы он ни говорил, кровь — не вода. А теперь Кирилл просто предавал меня, и даже в глаза смотреть не хотел, взгляд отводил. Не оставлял мне выбора. Соперничество, которое мы вели с пеленок, было сильнее. Уступлю, признаю, что сломался. А Кирилл вот молодец, смог. Господи, я даже свою маму разочарую, а уж тут надо постараться. В общем, я открыл рот… и закрыл его обратно. Секретарша, так секретарша.

— Я провожу их, Михаил Степанович, — прощебетала гадюка по имени Дарья.

Мы молча прошли по коридору, вошли в её приемную. Статус у неё был пониже, кабинет, соответственно, поменьше, приёмная так вообще каморка, но всем этим Дашка страшно гордилась, как признанием своих заслуг.

— Стул себе второй притащите, — бросила вконец охреневшая начальница и ушла в кабинет, не забыв бросить напоследок: — И кофе организуй.

Своей кухни у Дашки не было — по статусу не положена, но кофеварка имелась. Мы с Кириллом смотрели на эту кофеварку, как на исчадие ада. Никто из нас не решался подойти к ней первым.

— Это же тебе, — сказал я. — Ты у нас горел желанием секретутку изображать.

Кирилл вздохнул, но кофе сделал. Потом завис, разглядывая чашку. Словно раздумывая, плюнуть в кофе или не стоит.

— Если ты все же решишься плюнуть, — сказала из кабинета Даша, — то имей в виду — в приёмной камера, мне все видно.

Кирилл обернулся, нашёл глазок камеры, показал в него средний палец. А потом… понес кофе. Примерная секретарша. Я занял рабочее место и принялся раскладывать косынку. По моему мнению, именно этим большую часть времени секретарши и занимались. Кирилл ушёл за вторым стулом. Начальская дверь открылась, из-за неё выглянула Дашка.

— Чего сидишь то? У меня отчёт висит недоделанный, Машку на сохранение положили, замены нет, все на больничных. Арбайтен, милый, арбайтен. Работа делает свободным.

— Я был неправ, — протянув я, — ты не с Кириллом спишь, да? С дедом? Айда дед, айда сукин сын.

Даша засмеялась и ушла снова начальствовать. Как делать отчёт я представлял смутно, у меня всегда был человек, который этим занимался. Поэтому я понял, почему нас поставили с Кириллом на место вдвоём — по одному мы бы точно не справились. Плюс ещё постоянные звонки — оказывается, Даша весьма востребована, а я всегда считал и её, и её отдел лишним звеном. А они, оказывается, столько работы на себе тащат…

Мы бились над отчетом до шести вечера. Это был коварный план — мы ждали, когда Даша уйдёт. Как только она уплыла, цокая каблуками, мы метнулись к моей Светке, которая нас уже ждала.

— С вас дорогущий, кучу евриков стоящий шоколад и коньяк, — предупредила она. Мы судорожно закивали головами. — Смотрите, вот так …

В пять минут она объяснила, как и что делать. Вроде несложно, но очень долго. Светка вздохнула.

— Ладно, завтра принесу готовый. Там работы то осталось, Машка почти доделала. Но шоколада должно быть очень много!

Быть секретаршей труднее, чем курьером. Недаром мне зарплату подняли на целых семнадцать тысяч. Еще немного,  и я правда смогу на свои заработки жить. Что было бы неплохо — тот счёт, которым нам было можно пользоваться, стремительно таял. Я ехал домой выжатым, словно лимон. Больше давило то, что я чувствовал себя ничтожеством. Может, дед и прав, говоря, что для того, чтобы руководить компанией, надо изучить её с самого донышка?

Я припарковался, следя за тем, чтобы не заехать на перекопанную по осени клумбу, но и оставить Лиде с коляской место для маневра. Лифт не работал — прекрасно. Я поднялся пешком, устав ещё сильнее. Между третьим и четвертым остановился покурить. Ступеньки все никак не кончались. Я твёрдо решил, что все же дом. Да, дом. Там ступеньки только на второй этаж, а можно и вовсе без него обойтись.

На нашем этаже пахло сигаретным дымом. И немудрено — на коврике перед Лидкиной дверью, приобняв урчащего Сатану, сидела девушка. В свободной руке сигарета, на полу рядом стоит бутылка вина. В ней примерно две трети. Видно, что штопора у неё не было, пробку вдавили внутрь, и теперь она плавала в вине, словно поплавок. Да, чуть не забыл сказать — у девицы были волосы трёх цветов, кольцо в носу, и ещё несколько в ухе, трогательно торчащем из-под разноцветных волос. Из порванных джинс выглядывала замерзшая розовая коленка.

Я моргнул. Девица затянулась.

— Ты кто? — ничего лучшего в голову просто не пришло.

— Я? — удивилась девушка. — Я — Дунька.

— А зачем вы тут сидите? — поинтересовался я.

— Санкции, — махнула рукой Дунька.

Я на мгновение задумался, Сатана потянулся всем телом, перевернулся на другой бок.

— США?

— Если бы, — вздохнула девушка, — Лидка.