Мой плен

Двигаясь к крайнему номеру, с которого она всегда начинала, ее шаг в какой-то момент замедлился, когда проходя мимо очередной двери, она расслышала неестественный шум. Стук и что-то похожее на мычание заставило женщину остановиться и с хмурым выражением прислушаться. Немного помедлив, она двинулась к двери, из которой доносились звуки, и как можно осторожней припала ухом к деревянной поверхности. Приглушенный стон… затем второй. Женщина отпрянула от двери и недовольно поморщилась. Нырнув в карман своего фартука, она достала оттуда табличку «Не беспокоить» и раздраженно цыкнув, небрежно повесила ее на ручку. Тяжело выдохнув, она двинулась к ненавистной тележке, и мерный скрип колесиков снова раздался в пространстве.

***

Руслан лишь слегка повернул голову, различив шорох у двери, а его взгляд мертвенно-холодный и равнодушный был неизменно направлен вниз. В воздухе витала душная влага, запах мочи, гари и тошнотворная вонь обгоревшей плоти. Там на полу, куда был прикован его взгляд, спиной вверх, со скрепленными стяжкой массивными руками — в луже собственной мочи, лежал мужчина, подрагивая от неконтролируемых конвульсий. Одна его нога была без ботинка и носка, дорогие серые брюки пропитались жидкостью, белая рубашка на спине превратилась в сплошь почерневшие оплавленные куски материи, а кожа в обугленную рану. Рядом стоял все еще дымящийся утюг c прилипшей тканью и запахом человеческих покровов. Руслан держал его всего секунд десять, но этого было достаточно для глубоких ожогов.

Лицо мужчины все было красное, в слезах и слюнях, глаза закатывались в предобморочном состоянии, а рот, из которого исходили слабые стоны, был забит черным носком.

Продолжая смотреть на мужчину, Руслан скользнул в карман и рукой в черных тонких перчатках достал вдвое сложенный клочок бумаги. Брезгливо скривив губы, он опустился на корточки рядом с мужчиной, глаза которого тут же застыли в животном страхе. Бумажка упала ровно возле покрытого испариной лица, а затем раздался тихий голос, внушающий ужас до костей:

— Здесь счет и сумма, которую ты должен перевести в течение суток. Я проверю ровно через 24 часа и если не увижу нужной суммы…

Он жестко захватил сальное лицо за щеки, опасно выворачивая шею.

— Я поглажу твою рожу. — Произнес он безжалостным, хриплым голосом. — Ты меня понял?

Мужчина завыл и сглотнув, лихорадочно закивал.

— Вот и договорились.

Руслан отпустил лицо, отчего голова бедняги стукнулась о пол до хруста в челюсти. Он продолжал испытующе смотреть на мужчину, мучая своей подавляющей энергетикой.

— Сегодня я оставил тебя в живых, так что не спеши раскисать.

Руслан бросил небрежный взгляд на изуродованную спину мужчины:

— Бабки есть — сделаешь операцию, подошьют так, что ничего не останется!

Мужчина настороженно и недоуменно смотрел на своего мучителя, сжавшись всем телом.

— А вот другу твоему повезло меньше… — безжалостно сообщил Руслан. — Он ведь в 27 сидит? Там ему уже никакие бабки не помогут!

Весь вид мужчины говорил о том, что он с трудом шевелит мозгами и соображает, о чем речь. Руслан тем временем наклонился совсем близко к нему, заставляя сердце пропустить опасную дозу крови.

— Кипяток в ухо — это инвалидность на всю жизнь. Так что подумай — как повезло тебе сегодня!

В голубых глазах с запозданием сменялись эмоции — замешательства, ужаса и наконец, осознания. Растянув губы в холодной ухмылке, Руслан поднялся и направился к двери. Практически на пороге он вдруг услышал слабый, осипший голос:

— К-кто… т-ты, мать твою…

Медленно обернувшись, Руслан свысока глянул на мужчину, который с трудом удерживал голову, каким-то образом уже вытолкнув склизкий кляп.

— За грехи, рано или поздно, придется платить. — Спокойно отозвался он. — Считай — твое время пришло, а я, гребаный ангел возмездия!

***

Что чувствует человек — удовлетворившись местью? Что чувствует после того, как опускается на уровень таких же беспредельщиков, только встав по другую сторону? А я скажу, что… Сейчас, Руслан пропускал через каждую клетку уже давно не испытываемые ощущения, словно что-то вознеслось в каждом его нервном окончании, сбросило мерзкий жгучий груз и теперь его мысленный волк с жутким, победным удовольствием облизывал окровавленную жертвенной кровью пасть.

Он о многом мог задумываться — раньше. Когда творил страшные вещи, не заботясь о своей обреченной душе, но что-то похожее на совесть все равно просыпалось назойливым маяком, терзая его по ночам. Однако здесь и сейчас, он точно знал — об этом, он никогда не пожалеет…

Выходя со стороны черного входа, он двигался к затемненному участку просторной парковки, где его уже ждали две машины. Умело заметая следы, он знал, что останется незамеченным, поэтому даже не ленился быть сегодня осторожным! Нет. Он не переживал, что его будут искать. Он бы оставил все свои контакты этой твари, да только совсем не время было бодаться! Даже чувство гордости не застелило его разум, до уровня тупости.