Мой продуктивный мозг. Как я проверила на себе лучшие методики саморазвития и что из этого вышло

Далее мы делаем еще несколько упражнений, в том числе — осознанно едим изюминку (если перестать жевать, она на вкус как виноград — кто бы мог подумать?). В завершение занятия нужно «просканировать» тело: лежа на коврике, оценить состояние разных его частей. Бóльшую часть от положенных тридцати минут я просто сплю, на короткое время просыпаюсь, вспоминая, что нужно вообще-то фокусироваться на определенных частях тела и что мне холодно на полу, — но потом снова отключаюсь.

Пока не особенно впечатляет. Это занятие разочаровало меня примерно в той же степени, что пилатес: мы ведь особенно ничего не сделали. Домой я возвращаюсь вялая, с легкой головной болью. Весь последующий день у меня настроение так себе. Работать не получается вообще — что очень раздражает, ведь я пошла на все это ради того, чтобы научиться сосредоточиваться. Я же читала исследования, медитация должна быть полезна для мозга! Но пока что мне все это просто не нравится.

Глава 2

Тревожная со всех сторон

Предположения, которые ты делаешь, сам того не осознавая, принесут только неприятности и беспорядок.

Дуглас Адамс

— Сейчас, пожалуйста, подумайте о чем-нибудь таком, что часто заставляет вас волноваться, — сказал Алекс Темпл-Маккун, аспирант с лицом юноши и манерами доброго старичка-доктора.

— Проще простого. Мой сын выбегает на дорогу перед домом, — ответила я.

По взгляду Алекса стало понятно, что мой ответ его не впечатлил.

— Ему пять лет, — пояснила я. — А дорога очень оживленная.

— Хорошо, — кивнул он. — Сейчас я на пять минут уйду, а вас попрошу переживать об этом, пока меня не будет. Представьте ситуацию как можно детальнее и старайтесь не думать больше ни о чем.

О боже.

— Это будет ужасно! — воскликнула я и почувствовала, как широко раскрылись мои глаза, когда Алекс встал и ушел. У двери он помедлил, но все равно оставил меня в пустой белой комнате без окон. А мне нужно было в ужасающих подробностях представлять себе самое плохое, что может случиться в моей жизни.

Происходило все это в Оксфордском университете, в лаборатории профессора Илейн Фокс: я участвовала в исследовании когнитивных основ волнения. Чтобы доказать, что меня действительно можно отнести к категории людей, склонных к хроническим переживаниям, я прошла все необходимые диагностические тесты. В течение следующих двух недель мы планировали попытаться исправить ситуацию с помощью специального курса, который должен был изменить привычные для моего мозга механизмы реагирования на стресс.

В Бостоне мне уже удалось исправить одну из особенностей моего мозга, и тревога оказалась следующей в списке. На самом деле уже давно доказано: можно отучить мозг слишком много тревожиться, если приложить определенные усилия. Ученые работают над этим вопросом уже пятнадцать лет, ведь чрезмерные волнения не только мешают сосредоточиваться на важном — они еще и серьезно портят здоровье.

Вот статистика, которая понравится всем тревожным людям: продолжительное волнение (даже небольшое хроническое беспокойство, которое и полноценным тревожным расстройством назвать-то нельзя) на 29 % увеличивает риск умереть от сердечного приступа и на 41 % — от рака. На самом деле, если верить данным этого исследования с участием 8000 испытуемых, постоянные переживания увеличивают шансы умереть в принципе от чего угодно, и чем больше стресса проживается каждый день, тем выше риск^{‹‹1››}.

Теперь я не могу избавиться от мысли, что мой друг Джолион, по-видимому, жил бы вечно, если бы не вел довольно беспутный образ жизни в свои первые двадцать взрослых лет. Понимаете, Джолион никогда, вообще никогда не волнуется. И пока я ломала голову над разными инкарнациями этой книги, он успешно запустил два новых бренда и заработал несколько миллионов фунтов. Он назвал свою компанию Gusto[2] не просто так — этот человек всегда доводит все до конца, и ему совершенно безразлично, что другие думают о его занятиях. Можно сказать, что он не волнуется, даже когда стоило бы: он запускал Gusto, когда его возлюбленная ждала их первого ребенка, а потому отказалась от стабильной высокооплачиваемой работы. На кону была их финансовая безопасность. Если бы Джолион потерпел неудачу (а он радостно сообщил мне, что так бывает с большинством новых видов бизнеса), как раз к рождению первенца они бы оказались бездомными банкротами. Первые несколько месяцев их жизнь буквально висела на волоске, но Джолион на самом деле никогда не верил, что задуманное не получится осуществить. «Когда я только начинал, я однажды за день потерял тридцать тысяч фунтов. После этого я просто стал еще упорнее работать, чтобы их вернуть», — рассказал он.

Точно такие же истории я снова и снова слышу из уст решительных людей, добившихся в жизни успеха: их не останавливают возможные неудачи, они просто включаются в дело и упорно идут к цели. Должно быть, им прекрасно живется.