Мои путешествия по Сибири

Горный инженер Штраус, узнав, что я собираюсь посетить остальные прииски дальней тайги, предложил мне присоединиться к их объезду. Это было удобно в том отношении, что мне не было надобности искать проводника с одного прииска на другой, просить гостеприимства у владельцев и разрешения на спуск в шахту. Но, с другой стороны, я терял свободу передвижения и пребывания на прииске для осмотра и должен был ограничивать наблюдения временем, назначенным властями для нахождения на каждом прииске и для проезда между ними. Но для первого знакомства с очень разбросанными приисками на севере дальней тайги совместный объезд казался достаточным. Я уже не рассчитывал закончить изучение Ленских приисков за это второе лето исследований и надеялся, что в третье лето удастся посетить вторично те прииски, которые потребуют более тщательного осмотра.

Поэтому я присоединился к кавалькаде Штрауса и Минина, и мы через день пошли вниз по р. Кигелану до его устья, переправились в больших лодках через р. Жую и поехали на северо-восток по таежной тропе к группе приисков в верховьях р. Молво. Наш караван из 25 верховых и вьючных лошадей вытянулся длинной лентой, которая вилась то по редкому лесу и кустам на склонах долин, поднимаясь на водоразделы или спускаясь в долины, то двигалась медленно по болотистому дну долин, где вьючные лошади местами увязали до брюха, что вызывало остановки; казаки спешивались и помогали увязшей лошади подняться или развьючивали, ее, вытаскивали из грязи и опять вьючили. В лесу вьюки нередко зацеплялись за деревья и расстраивались, так что казакам было много работы. На склонах тропа также не везде была удобна для проезда; местами между переплетами корней зияли ямы с грязью, в которые лошадь должна была ступать. Гнус в виде комаров и мошки вился тучами над лошадьми и всадниками, лошади мотали головами, обмахивались хвостами, а люди ехали в черных сетках — комарниках, усиливавших духоту знойного и влажного летнего дня, или все время обмахивались зелеными ветками. Переезд занял целый день до сумерек, и все были разбиты усталостью, когда добрались до прииска и можно было снять комарники, расправить отекшие ноги, сбросить лишнюю одежду.

Читатель может спросить — как же по таким таежным тропам ездили старики, больные, вообще люди, не могущие держаться в седле. Их возили в «волокушах». Это две длинные жерди, представляющие оглобли, в которые впрягают лошадь. Одни концы жердей укреплены в дуге, другие тащатся по земле. Ближе к этим концам прикреплено между оглоблями сидение вроде кресла, в которое садится пассажир, поставив ноги, на дощечку, соединяющую оглобли. Пассажир правит лошадью, которая тащит волокушу концами оглобель по тропе; оглобли мешают лошади глубоко вязнуть в болоте. Если пассажир не может править сам, лошадь ведет за собой всадник, едущий впереди. Штраус подарил мне свой фотоснимок, на котором был снят на волокуше золотопромышленник Герасимов с длинной седой бородой (фиг. 7).

_{Фиг. 7. Волокуша — экипаж для езды по таёжным дорогам на Ленских приисках (фото Н. И. Штрауса)}

На приисках долины Молво, впадающей в р. Лену, велись только открытые работы мелкими золотопромышленниками, и одного дня было достаточно для их осмотра мною и, очевидно, для ревизии горного начальства. На следующий день мы уже к полудню переехали на ближайший прииск в бассейне р. Малого Патома, где также велись открытые работы на неглубоких россыпях. Здесь я увидел интересный пример двух россыпей рядом: одна залегала на дне долины и была уже выработана, а другая на террасе левого берега на высоте 8 — 10 м над дном, к которому терраса обрывается скалами коренных пород (фиг. 8).

_{Фиг. 8. Левый склон долины р. Малого Патома с золотоносной россыпью на двух уровнях — на дне долины (спереди) и на террасе, над обрывом, где сидит человек}

Следующий небольшой переезд привел нас на прииск Веселый по нижнему течению р. Горбылях, впадающей слева в Малый Патом. Его владелец рассчитывал на богатую россыпь и строил большую помывальную машину. Неглубоко залегавшая россыпь была вскрыта разрезом. Широкое дно долины было занято участками уцелевшей тайги и болотистыми лужайками, а на левом склоне возвышалась гора с крутым склоном и живописными скалами известняков, похожими на развалины башен — редкий случай во всей дальней тайге с ее однообразными мягкими формами рельефа (фиг. 9).